Несносный фамильяр для неправильной ведьмочки
Шрифт:
Ночь в деревне стояла прекрасная. Темная, густая, словно разлитые чернила. Среди этой тьмы яркими бриллиантами сверкали звезды. Загадочно мерцали в прорехах небесного покрывала, образуя диковинные созвездия. Месяц совсем еще молодой и тоненький висел над лесом. Оттуда же доносился вой нечисти и крики нежити. Страшненький такой, но привычный. В деревне у бабушки я тоже засыпала под разные звуки, со временем научившись их различать. Вот и сейчас посочувствовала одинокому оборотню и голодным умертвиям.
— Так, Лисенок, ночью на улицу ни ногой. На площадь — ни ногой. К ведьмам… Без меня
— Угу, — повторила уже набивший оскомину звук, а затем побрела в сторону бани.
— Малышка?
— Умоюсь, потом лягу спать. Никуда не пойду. Ни к кому приставать не буду.
— Вот и умничка, — выдохнул демон, а затем исчез во тьме ночной.
А я зашла в предбанник, умылась заботливо подогретой водой, а после отправилась отдыхать. Длинный вышел день и суетный. Сказать бы, что грустный из-за поведения ведьмочек и демона, но нет. Не получалось долго страдать и сетовать на судьбу. Ну вышло как вышло, и ладно. Лучше подумаю, что можно изменить или исправить. Наверняка в деревне найдется дело и для рыжей ведьмочки.
Нашлось… Но об этом я узнала только на следующий день.
Глава 5
Проснулась я на рассвете, под трели соловьев и перекрикивания мелкой нечисти. Накинув поверх ночной рубашки теплый платок, спустилась к бочке с водой, чтобы освежиться и окончательно проснуться. Воздух, не по-осеннему теплый, был наполнен терпким ароматом преющей листвы и чего-то сладкого, знакомого. Принюхавшись, я побрела в дом, где тихо гремела посуда.
На кухне хозяйничала домовушка. Невысокая, мне до колен. С длинными серыми волосами и темной, почти черной кожей. В красивом расшитом сарафане и с белой косынкой, покрывавшей голову. И в лаптях. Настоящий деревенский домашний дух. Пока на одном столе ножики шинковали капусту, на другом венчик взбивал что-то похожее на основу для омлета. Сама же домовушка вымешивала тесто, мурча под нос детскую песенку.
— Добра вам, — поздоровалась тихо, чтобы не напугать ее.
— И тебе добра, ведьмочка, — замер дух, поднимая на меня серые глаза. — Ты чего не спишь?
— Так рассвет уже.
— Это для деревенских. А вы, одаренные, спите до обеда, поскольку в ночи ворожбу творите.
Есть такое дело. Настоящие ведьмочки всю ночь собирали заказы, гадали и рассказывали страшные сказки, привлекая внимание деревенских. А всякие рыжие в это время сопели на чердаке, кутаясь в одно из утащенных одеял. Каждому свое.
— Люблю вставать на рассвете, — перефразировала причину собственного пробуждения и огляделась. — Может, вам помочь, тетушка…
— Белослава меня звать, — представился дух. — Помочь, значится, хочешь? А почему бы и нет. Вон там заварник, а в шкафу — травки. Уж будь любезна, сделай чай.
Такую «ворожбу» я любила. Как пить чай, так и составлять разные сборы. Дома имелись отдельные баночки с моими составами — для папочки. Мама смотрела на наше увлечение с улыбкой, отдавая предпочтение кофе с молоком.
Открыв шкаф, я на некоторое время выпала из реальности, перебирая склянки и коробочки и принюхиваясь к содержимому. У каждой травы свой секрет. Свое особое сочетание. Я старалась прислушиваться
— Хорошо получилось, — улыбнулась домовушка, когда я вернулась к столу. — Наливай себе и садись завтракать.
Села, а передо мной появилась тарелка со сладким омлетом, посыпанным сахарной пудрой и красиво нарезанной клубникой.
— Спасибо! — просияла и принялась за вкусняшку.
— Странная ты, — вздохнул дух, глядя, как я уминаю омлет. — Светлая такая, словно и не ведьмочка.
От такого заявления я даже есть перестала, застыв с вилкой в руках.
— Кушай, не отвлекайся, — произнесла домовушка, раскатывая тесто для пирожков. — Это не плохо, просто непривычно. И что на чердак ушла, вместо того, чтобы ссоры в доме разводить. Проснулась рано, хотя другие сладкие сны видят. Странная ты, но хорошая. Мне нравится.
— Спасибо. Наверное, — пробормотала в ответ и снова вернулась к еде.
Ненадолго.
— Беда с тобой будет. Ох, беда, — вздохнула тетушка Белослава, вынуждая снова застыть. — Когда ты настоящая ведьмочка, то и за себя постоять способна, и отпор дать. А когда вот такое чудо, то жди проблем. Не дело это. Ох, не дело.
— О чем вы, тетушка?
— Ты свое платье ведьмовское сегодня не надевай. Сарафан тебе положу, его возьми. А там глядишь и пронесет.
— Не понимаю, — призналась я, потеряв нить рассуждений.
— И не нужно понимать, ведьмочка. Кушай да слушай, что говорят. Если все получится, спокойно практика пройдет.
— А если не получится?
— То не спокойно.
Ну, пока все логично. Хотя и не понятно. Но уточнять не стала, чтобы не отвлекать духа от лепки пирожков. После завтрака предложила еще чем-нибудь помочь, но домовушка отмахнулась, отправив на чердак — приводить себя в порядок. Я и пошла, еще не подозревая, что нас всех ждет в скором времени.
Сарафан, лежащий на матраце, мне понравился. Зеленый, красивый. С оранжевыми подсолнухами по подолу, расшитыми стекляшками. Под него имелась длинная рубашка до колен, украшенная обережной вышивкой. И лента в тон. Покосившись на свое ведьмовское платье, вздохнула и решила прислушаться к совету домовушки. Духи редко вредили, только если их совсем доставали. А вот помогали с большим удовольствием, особенно тем, кто им нравился.
Пока я одевалась и заплетала косу, на улице стало подозрительно шумно. Вначале слышались лишь голоса девочек, но постепенно к ним добавились новые. Мужские. И я даже догадывалась, кому они принадлежали.
Буквально скатившись с лестницы, я оббежала дом, да так и замерла, наблюдая чудесную картину: встречу ведьм и инквизиторов. Ведьмочки стояли чудо как хороши: в черных платьях, с распущенными волосами и насмешливыми улыбками, обращенными к парням. Паладины же походили на оборванцев. С прорехами в одежде, грязными лицами и всклокоченными волосами. Кажется, они только вернулись с задания и теперь застали прекрасную картину в лице соседок.