Несокрушимый Друид Режущей Песни

Мари Аннетт

Подавляющая сила Лаллакай наполнила конюшню. Свет потускнел, тени сгустились, гниль смерти висела в воздухе. Жизнь и энергия покидали мое тело, мои конечности дрожали от стараний стоять.

— Я удивлена, Араун, — проворковала она. — Я думала, ты бросил свою супругу и убежал.

— Убежал? — он окинул ее взглядом. — С чего бы?

Я задыхалась, пыталась отогнать силу Лаллакай своей аурой. Рикр выглядел уверенно, но мы не были готовы к ее прибытию. Это не был «подходящий шанс», который был ему нужен для убийства.

Она

выпятила бедро.

— Не могу решить, ты наглый до самообмана или пытаешься отчаянно блефовать под конец.

— Наглый? — его лазурные глаза засияли. — Твоя наглость заставила тебя поверить, что ты можешь перехитрить меня. Твоя наглость заставила тебя поверить, что у тебя есть право на силу, которую ты забрала. И твоя наглость убедила тебя, что я боялся твоей украденной силы.

Ее спина напряглась.

— Позволь прояснить, Леди Тени, — он поднял ладонь, повернул ее к потолку, и точка голубого света оттенка его глаз зажглась над его рукой. — Я никогда не боялся твоего неглубокого ума, твоих скучных амбиций или недисциплинированной магии.

Кружащаяся точка магии над его ладонью странно подергивалась. На ней вспыхнул бирюзовый оттенок, потемнел до зелено-золотого — цвета летней магии Лутира.

Я видела только профиль Лаллакай, но ее шок был очевиден. Она направила ладонь к нему, ее смертельная аура искажала воздух.

Рикр раскрыл пальцы.

Зеленая магия вспыхнула как вспышка солнца. Готовая к атаке, Лаллакай призвала барьер чистой тьмы, чтобы закрыться от удара светом, но его магия не имела эффекта.

Ее барьер угас, она рассмеялась.

— Как банально, Зимний Король. Я ожидала…

Она умолкла, прижала ладонь к груди. Охнув, она отшатнулась на шаг, широко раскрытые глаза растерянно посмотрел на Рикра.

Он улыбнулся как кот с мышью под лапой.

— Последнее предложение, — проворковал он злорадно. — Не позволяй более сильному магу поместить магию в твое тело. Если ты хотела Неумирающего, нужно было убить меня, чтобы получить дар.

Ее глаза раскрылись еще шире. Она пошатнулась, зеленый свет мерцал на ее теле. Он превратился в крохотные просвечивающие ростки. Листики раскрывались, их появлялось все больше, лозы удлинялись. Они росли, давление ее силы и туман смерти в воздухе таяли.

— Это… — она задыхалась. — Это…?

— За короткое время, какое я изучал разрушающее заклинание, которое Лутир поместил в меня, я не смог понять, как он нацелился на мою жизненную энергию, — лед тянулся из ладони Рикра, стал изящным копьем с изогнутым клинком. — Моя копия не убьет тебя — но мне и не нужно.

Он пересек расстояние между ними одним невозможным прыжком, шел к Лаллакай с убийственными намерениями — и в тот миг шока я поняла, что еще не видела его, воспринимающего бой всерьез.

Как и Лаллакай.

Черный меч появился в ее руке, но копье Рикра уже было создано, и его клинок пронзил ее грудь. Он взорвался льдом,

разбивая ее ребра. Сила отбросила ее, узор Неумирающего загорелся, раны сияли.

Рикр шел за ней, плавный, не медлящий и хищный. Неумирающий еще не успел заживить первую рану, он пронзил ее ледяным копьем.

Я отодвинулась и, только уклоняясь от ледяных кусков, увидела атаку Зака.

Я пригнулась от взмаха смертельного стеклянного клинка Клыка, сердце застряло в горле. Лаллакай еще не умерла, Зак все еще слушался ее последнего приказа — убить меня и себя.

Я отшатнулась, взглянула на миг на Рикра и Лаллакай. Он наносил ей рану за раной, и хоть Неумирающий сохранял ее живой, она не могла ответить ударом. Разъедающие листья копии заклинания Лутира тускло сияли, поглощая ее силу, ослабляя ее магию смерти.

Я не знала, какой была стратегия Рикра, и что ему нужно было сделать, чтобы убить ее, и я не могла переживать за это, пока Зак преследовал меня с сосредоточенностью робота.

Одна ошибка, и мы оба умрем. Мне нужно было лишить его Клыка Валдурны.

Я вытянула руку. Волна льда приморозила его ноги к полу, он пошатнулся, потеряв равновесие, клинок летал бесконтрольно. Он вырвался, и я пригнулась к стойлам, схватила петлю поводьев, висящую со столбика.

Он бросился за мной, и я перепрыгнула через ограду между стойлами высотой до пояса. Я рухнула на пол и метнула петлю.

Она зацепилась за ногу Зака, когда он приземлился рядом со мной. Я зацепила конец на ремешке, бросилась прочь от него, давя весом. Ремешок ехал в застежке, петля затянулась на его лодыжке.

Раздался грохот, он упал на пол. Я повернулась, призвав ледяное копье, и ударила им по его ведущей руке. Лед взорвался, став тяжелым блоком, и я прыгнула на его грудь, сжала его запястье. Мне нужно было забрать Клык.

Он ударил другим кулаком по моим ребрам. Охнув, я вонзила костяшки в его горло. Он закашлялся, и я попыталась снова схватить рукоять меча.

Он поднял бедра, толкнул меня, перекатился и поднял тяжелый лед. Он рухнул на меня, разбил при этом лед и освободил руку.

Я сжала его запястье обеими руками. Мы снова перекатились, врезались в ограду, боролись за контроль над мечом, но он был сильнее, тяжелее и не боялся клинка, за который мы боролись.

Он толкнул меня в пол, ладонь легла на мое горло, меч был у моего лица.

Я повернула голову, боль опалила сухожилия шеи от резкого движения. Меч погрузился в бетон в дюймах от моей щеки. Зак глядел на меня безжалостно из-за порабощения. Мышцы его руки напряглись, он потянул меч к себе сквозь пол к вершине моего плеча.

— Зак! — завизжала я, взмахивая рукой.

Моя ладонь попала по его груди, вспышка льда оттолкнула его. Боль пронзила мое плечо, клинок задел меня. Я снова ударила его льдом, заморозила на месте, как могла, но он сидел на моей талии, и я обездвиживала и себя.