Несомненно ты
Шрифт:
Я поворачиваюсь, на секунду засомневавшись, а затем киваю и вылезаю из машины. Эмма остаётся сидеть в салоне, пока Лотнер несёт всё ещё спящую Оушен в дом. Она выглядит такой крошечной в его руках. Я помню, как чувствовала себя в безопасности, находясь в этих объятиях.
— Привет, — шепчет Дэйн, держа дверь открытой.
Лотнер кивает, а я печально улыбаюсь ему. Дэйн морщит лоб. Он знает меня слишком хорошо. Лотнер поднимается за мной по лестнице, идя в комнату Оушен. Он кладёт её на кровать и прижимает губы ко лбу. Я глубоко вздыхаю. Сейчас
Лотнер разворачивается и подходит ближе ко мне.
— Спасибо... за сегодняшний день. Она просто... она намного больше, о чем я когда-либо мечтал.
Я киваю, а он снимает с меня солнцезащитные очки. Глаза опухшие, и уверена, что красные тоже.
— Почему? — шепчет он, проводя пальцами по моей щеке.
Я пожимаю плечами и отворачиваюсь. Приходится закусить подрагивающую губу и тяжело сглотнуть.
— Я просто... просто... Ничего, — я смотрю на него, натянуто улыбаясь. — Просто неделя была долгой. Много чего случилось. Это немного слишком для меня, вот и всё.
— Эмма не должна была...
— У вас всё в порядке? — слышится тихий голос Дэйна в дверях.
Я отхожу на шаг от Лотнера и поворачиваюсь.
— В порядке. Мне нужно принять ванну, — я снова смотрю на Лотнера. — Увидимся через пару часов?
Он кивает и так же, как и я, выдавливает эту жалкую слабую улыбку.
Оушен просыпается в то время, пока я принимаю ванну.
— Мамочка, — зовёт она сонным голосом.
— Я здесь, милая.
Потирая глаза, она усмехается мне. Это знакомая усмешка, которая говорит мне о том, что она хочет ко мне в ванну.
— Иди сюда, — я тянусь к ней и помогаю раздеться. — Сначала сходи на горшочек, а потом можешь забираться ко мне.
— Ванна... уточка, — смеётся она.
Несколько раз в неделю мы проходим это. Я прошу Дэйна, чтобы он побыл с ней, пока я принимаю расслабляющую ванну. Он отвлекается, а Оушен пробирается наверх и улыбается мне так, что я не могу устоять. Потом мне приходится спускать половину воды и добавлять холодную, потому что я люблю действительно горячую воду. И уже спустя несколько минут я начинаю замерзать, вдобавок ко всему ещё и окруженная всеми её игрушками. Если мне везёт, я выбираюсь из воды и не поскальзываюсь на игрушке, падая обратно в ванну, и выплёскивая волнами воду на пол, спасая таким образом голову мистера Уточки от приземления моей задницы в сантиметрах от него.
Оушен играет до тех пор, пока все мыльные пузырьки не лопаются, а на дне ванны не становится виден песок. Я помогаю ей одеться, а затем сушу её волосы перед тем, как отправить её вниз к Дэйну.
Посмотрев в зеркало, я вижу, что солнце добавляет немного цвета моим щекам, и мне это нравится. Хотя глаза всё ещё немного красные. Закапываю лекарство в них и рисую стрелки, затем крашу ресницы и намазываю губы блеском.
— Сидни, они здесь, — кричит Дэйн.
Я быстро сушу волосы, затем натягиваю тёмные
— Второй раунд шоу «Помучай Сидни». Дзынь-дзынь-дзынь.
— Привет, — здороваюсь я с Лотнером и Эммой, открывая дверь, ведущую на задний двор.
Они сидят на террасе, попивая вино и пиво, и наблюдают, как Оушен бегает за тремя собаками.
— Мир тесен, милая. Отец Эммы, точнее его коты, это мои пациенты, — Дэйн улыбается и кладёт бургеры на гриль. К счастью для Эммы, они сделаны из индейки.
— Ага, я и понятия не имела, что твой муж, ну или будущий муж, это тот самый знаменитый доктор Эббот или «заклинатель котов», как называет его мой папа.
Эмма сидит у Лотнера на коленях, проводя ногтями ему по затылку.
— Дэйн талантливый ветеринар, да, — бормочу я и выдавливаю улыбку.
— Мамочка, — крик Оушен, от которого у меня кровь застывает в жилах, заставляет меня броситься к ней.
Она падает на камни и царапает колено.
— Тише... всё хорошо, милая, — я беру её на руки и несу в дом.
— Давай я выложу мясо на тарелку и дам тебе аптечку, — говорит Дэйн.
— Всё нормально. Я разберусь с этим, — отвечаю я ему, а Лотнер открывает мне дверь в дом.
Оушен всхлипывает у моей груди, пока я несу её наверх. Лотнер идёт прямо за мной.
— Шшш... это просто царапина, малышка, — успокаиваю я её, усаживая на туалетный столик в ванной.
— Могу я посмотреть? — спрашивает Лотнер.
Она кивает, сквозь сдавленные рыдания.
Я достаю небольшую аптечку. Лотнер очищает рану и наносит мазь. Я протягиваю ему пластырь. Он смотрит на него.
— Сейчас вернусь, — предупреждает он.
Прижав к себе Оушен, я жду его.
— Вот, смотри, что я нашёл у себя в машине? — в руках у него пластырь с Винни Пухом.
— Пух, — смеётся Оушен и слёзы магическим образом перестают катиться из глаз.
— Теперь намного лучше, — Лотнер наклоняется и целует колено, на котором теперь красуется пластырь.
До этого момента он был доктором, но поцелуй явно от папочки.
Он опускает её на пол, и она бежит вниз по лестнице, будто ничего не произошло.
Я выбрасываю салфетки в мусор и опираюсь руками на туалетный столик.
— Извини насчёт того, что было пару часов назад. Не уверена, почему я была так эмоциональна.
Он засовывает руки в карманы джинсов.
— Эмма не должна была говорить этого… насчёт... Бали. Я знаю, что она сказала это не для того, чтобы расстроить тебя, но всё равно ей не следовало этого говорить.
Я смеюсь и закатываю глаза.
— Господи, Лотнер, она собирается стать твоей женой. Я не питаю никаких иллюзий насчёт того, что вы не будете заниматься... этим во время медового месяца.
Чёрт возьми! Не могу поверить, что мы говорим об этом. И не могу поверить, что сказала «этим» вместо слова «секс». Мне что, двенадцать?