Несостоявшаяся свадьба
Шрифт:
— Марк О’Коннор — уникальный тип. Он запускает лапы сразу в две сферы. Установление отцовства новорожденных и уголовные дела. Местные политики такое допускают, ценя его талант.
Хотя Элвис произнес это шепотом, О’Коннор услышал похвалы в свой адрес и залился краской.
За спиной Фрэнсис маячил еще один представитель местной власти — Тони Анжелино, суровый и немногословный. Он информировал ее, что Майклу уже были зачитаны его конституционные права, но он отказался от услуг адвоката и молчит как пень.
— А как он попался? — спросил Элвис.
— Остановился по моему знаку из-за разбитого заднего фонаря. Когда я подошел и заговорил с парнем, тренировка
«Что ж, полицейский Анжелино оказался вовремя на своем посту и сделал кое-что на пользу обществу, — подумала Фрэнсис. — Пропусти он такого водителя, возможно, какой-нибудь невинный бедолага лежал бы сейчас в груде горячего металлического хлама на обочине шоссе».
— Он потребовал и выпил три стаканчика кофе, а также получил пачку «Кэмел» без фильтра. Телефонных звонков не делал.
— А где его рыдван? — спросил Элвис.
— Внизу, на стоянке. Мы собирались его прочесать, но решили подождать вас.
— Не отведете ли вы мисс Пратт на стоянку и не покажете ей машину? А мы с Марком пока попробуем разговорить парня.
— Не возражаете? — спросил Марк у Фрэнсис.
— Конечно, нет. Спасибо.
Ни один прокурор в ее прежней практике не был так снисходителен к нуждам посторонних лиц, не имеющих никаких официальных полномочий. Вся процедура происходила на уровне светской беседы. Возможно, это только пока и в силу каких-то тайных связей с Элвисом. Когда дело примет серьезный оборот, законник покажет свои зубы.
Следуя за Тони Анжелино, Фрэнсис спустилась вниз и проникла через проволочную ограду на стоянку, куда загонялись арестованные машины. На всех красовался внушительного размера оранжевый знак с надписью: «Собственность полиции». Анжелино натянул желтые резиновые перчатки и приступил к обыску. Каждый участок пространства внутри машины, им осмотренный, он помечал в протоколе в раскрытой папке. Мусор — а его было невероятное количество — складывался в пакеты, и указывалось, откуда он изъят. На пакет наклеивалась соответствующая бумажка. «Попади я, не дай бог, в серьезное происшествие, — подумала Фрэнсис, — сколько всего, и, может, постыдного, извлекут из моей машины».
Она мысленно отвлеклась на мгновение и не сразу осознала, что Анжелино представил ей ошеломляющую находку.
Он показал ей кожаный кошелечек, в котором нащупал нечто твердое, затем пальцами, обтянутыми латексом, извлек оттуда…
Восторг на его лице был неописуем. Вряд ли за свою полицейскую и довольно рутинную жизнь ему удалось поймать крупную дичь или обнаружить решающую для осуждения преступника улику. И вот она появилась, и он дал Фрэнсис возможность ею полюбоваться.
Даже при отсутствии яркого света бриллиант, оправленный в платину, ослеплял. Не надо было звонить Джеку и испрашивать у него подтверждения. Это явно было подаренное им Хоуп обручальное кольцо.
Марк, нервничая, расхаживал перед звуконепроницаемым стеклом и, как только Фрэнсис появилась в комнате, пожаловался ей.
— Он ведет себя как клоун! — сказал он, тыкая пальцем в стекло и указывая на Элвиса. — То он доводит парня до хохота и чуть ли не пляшет с ним в обнимку, то съедает его живым по кусочкам. И все равно тот пока не раскалывается.
— Мы кое-что нашли. — Фрэнсис раскрыла ладонь и показала ему бриллиантовое кольцо. — Оно считалось пропавшим. Если верить Джеку, Хоуп никогда не сняла бы его
Марк взглянул на кольцо и поднес его к свету, повертел и прищурился, разглядывая камень.
— Вот и улика! — провозгласил он. — Отпечатки Дэвиса есть на дверной ручке комнаты жертвы. Не знаю, на сколько ему хватит наглости запираться, но все уже ясно. Убийца у нас вот здесь… — Сунув кольцо в карман, Марк стукнул ладонью о ладонь, будто прихлопнул комара.
Он решительно шагнул в комнату для допросов. Тяжелая дверь затворилась за ним автоматически и бесшумно. Слова прокурора Фрэнсис слушала через интерком.
— Майкл Дэвис, вы арестованы за убийство Хоуп Лоуренс.
Элвис, не ожидавший ни вторжения прокурора, ни такого скоропалительного решения проблемы, растерянно взглянул в сторону окна, за которым должна была находиться Фрэнсис, но, разумеется, он ее не увидел.
— Дайте мне адвоката, — пробормотал Майкл.
Этими судьбоносными словами завершилась первая стадия допросов.
21
Проснувшись, Фрэнсис не сразу сориентировалась, где она ночевала. Боже! Манчестер и кровать, на которой она спала в детстве, тетушкина комната для дорогих гостей. Занавески были опущены, но сквозь кружевной узор пробивался яркий свет. Откинувшись навзничь, она с минуту наблюдала игру солнечных зайчиков на потолке. Это была хорошая примета, сулящая удачу на сегодняшний день. Фрэнсис горько усмехнулась. Наступивший день обещал быть не менее тяжким, чем вчерашний, и Фрэнсис хотелось вновь, хоть на часок, окунуться в сон, но дверная ручка повернулась, дверь отворилась, и вошла тетушка Аделаида с подносом.
— Я не решалась тебя будить, но все же осмелилась.
— А сколько сейчас времени?
— Скоро полдень. Я подумала, что пора тебе позавтракать.
Поднос опустился на постель перед Фрэнсис. Аромат кофе прогонял остатки сна. Тосты, хоть и слишком густо намазанные сливочным маслом, и две маленькие сосиски с горчицей выглядели соблазнительно. Аделаида держала в памяти, как в компьютере, все, что любили ее дорогие девочки.
— У нас столько хлопот с похоронами, — произнесла тетушка, как бы извиняясь. — Трудно решить, какие цветы заказать и в каком количестве. Только белые или еще розовые и разбавить их желтыми? Хоуп нравились желтые. И какие песнопения, какие псалмы… У меня голова раскалывается. Дел невпроворот, а я не уверена, что все делаю правильно. Неделю назад я так быстро все соображала. А сейчас еще Кэботы не ко времени настаивают на подписании какого-то договора. Требуют нашей встречи с их юристом. Я знаю, они были очень добры к нам и ссудили нас большой суммой при обручении. Но не стоит ли пожертвовать ее церкви, где будет покоиться наша бедная девочка?
Она, стесняясь, прикрыла ладонью дрожащие губы.
— Церковь обойдется без этих денег, если Хоуп не оставила специального распоряжения, — заметила Фрэнсис.
— Вряд ли наша девочка позаботилась о завещании. Я говорила об этом с преподобным Уитни. Он, конечно, не отказался бы от денег. Ведь они пойдут на помощь несчастным, но кто сейчас несчастнее, чем мы? Впрочем, можно открыть воскресную школу для малышей из бедных семей. — Аделаида принялась раздвигать кружевные занавески на окнах, открывая путь свету. — Жизнь так усложнилась за последние дни. Я раньше все понимала, теперь — почти ничего. Я все думала, как получше накормить триста гостей и чтобы ничего не было пережарено. Я руководила людьми и двигалась к цели постепенно. Постепенно к цели, медленно… и постепенно…