Несостоявшаяся свадьба
Шрифт:
Кажется, тетушка Аделаида стала заговариваться, уходя в свои мысли.
— Я потеряла дочь, заботясь, чтобы не подгорели бифштексы — триста порций, вот ведь какое дело!
Фрэнсис убрала с постели поднос с завтраком, вскочила и, шлепая босыми ногами по старому паркету, устремилась к окну, чтобы обнять вздрагивающие плечи тетушки. Несколько минут они молча сжимали друг друга в объятиях, пока Аделаида не задала вопрос:
— Скажи, почему жизнь так поступила с нами? У кого-то же она идет спокойно?
— Таких немного.
— И богом? За что он нас наказал?
— Про бога не знаю, но горе вам принесла рука конкретного человека.
Они обе утерли слезы, собираясь вернуться к дневным заботам.
Бостонская прокуратура возбудила дело против Майкла Дэвиса. Он был назван убийцей Хоуп и похитителем обручального кольца. Новости дошли до Аделаиды и Билла только в два часа ночи. Вконец обессиленные, они отправились спать, но вряд ли провели оставшиеся до утра часы спокойно.
Наступил новый «момент истины», и как бы ни тяжко было терзать тетушку Аделаиду сейчас, позже, когда силы ее оставят, дознаться до правды будет невозможно.
— А почему Хоуп голодала? Это что — заболевание?
Лицо Аделаиды мгновенно окаменело, словно она встретилась с врагом и приготовилась защищаться.
— Какое отношение это имеет к ее смерти?
Аделаида была права. Слишком много неоспоримых фактов, доказывающих насильственную смерть дочери, сразу обрушилось на нее. И при чем тут ее заболевание? Но Фрэнсис не могла терять время и упустить момент для откровенного разговора. К тому же такой недуг у молодой женщины был необычным, а опыт расследования многих дел, которыми занималась Фрэнсис в бытность помощницей окружного прокурора, показывал, что любое отклонение от нормы подчас имело важное значение.
— И все же… — настаивала Фрэнсис.
Тетушка пошарила взглядом по комнате, словно растерявшись, и в поисках, куда бы присесть, выбрала самый неудобный пуфик в углу, забившись туда, как загнанный зверек.
— Это началось давно… — Исповедь давалась ей с трудом. — Еще до нас с Биллом…
«Вот оно что! Значит, история о приемыше, рассказанная бабушкой, была правдой», — отметила Фрэнсис.
— У нее была мания… Если она будет толстушкой, ее не возьмут на небо… в сонм ангелов. — Аделаида промокнула платочком выступившие слезы.
— А кесарево сечение?
— Что?!
— Кесарево сечение, я говорю. У нее обнаружены шрамы. Это записано в медицинском заключении. Что произошло? И когда?
Фрэнсис понимала, что она жестоко поступает с Аделаидой, но, чтобы найти убийцу, она должна знать любые, самые нелицеприятные факты.
— Я не обязана обсуждать это с тобой, — с неожиданной решимостью заявила тетушка и встала.
Хоть она и старалась держаться гордо, но в тот момент выглядела постаревшей лет на двадцать, совсем
— И ни с кем другим тоже, — продолжила она. — Это никак не связано с гибелью Хоуп. Заруби себе на носу, Фрэнни… — И продолжила уже мягче: — Пожалуйста, оставь эту тему.
— А Билл в курсе?
— Да, но не задавай ему вопросов. Давай похороним эту историю вместе с Хоуп.
— Я виновата. Прости… — согласилась Фрэнсис. С нее уже было и так достаточно открытий за последние двое суток. А ей еще предстояло ознакомить родителей Хоуп с содержанием дневника покойной дочери. Эту миссию она взяла на себя после разговора с преподобным Уитни. Держать дальше такие записи в секрете она не имела права.
Порывшись в сумочке, Фрэнсис извлекла оттуда и протянула тетушке тетрадь в твердом переплете.
— Ее передал мне отец Уитни.
— Где он ее взял?
— Вероятно, она передала ему это утром в день свадьбы.
— Она вела дневник постоянно. Их дюжины, таких тетрадей. Не знаю, где они сейчас. Может, она их уничтожила.
Аделаида прижала тетрадь к сердцу, словно надеясь почерпнуть от нее тепло.
— Я позволила себе прочесть лишь несколько последних записей, — извинилась Фрэнсис.
Дневник раскрылся в руках Аделаиды как раз на этих последних страницах. Прочтя первую фразу, тетушка вновь обессиленно опустилась на стул. Слезы полились из ее глаз.
— Я могу тебе чем-то помочь? — встревожилась Фрэнсис.
Аделаида задышала с натугой, словно выловленная из родной водной стихии рыба. Фрэнсис услышала сквозь хрип:
— Такое она не могла написать…
С тревогой Фрэнсис следила за тетушкой, но та довольно быстро справилась с удушьем и благосклонно приняла извинения племянницы:
— Прости, что я показала это тебе. Сейчас не то время…
— Какая разница — когда. Но здесь все неправда… Я знаю, она любила Джека, а он не из тех, кто способен на насилие.
— Тогда кто же? Ее любовник?
— Какой?
— Тот, о котором все говорят.
Аделаида заткнула уши и, согнувшись, уткнулась головой в колени. Смотреть на тетушку в такой униженной позе было невыносимо. Фрэнсис, применив силу, выпрямила ее и заставила посмотреть глаза в глаза.
— Португалец тут ни при чем… — прошептала та. — Но дневник — подделка…
— Боже ты мой! — изумилась Фрэнсис. — Что ты такое говоришь?
— Найди того, кто его подделал. Это не слова и не мысли моей Хоуп. Ты мне родной человек. К кому я еще могу обратиться?
22
Фрэнсис, Аделаида и Билл стояли на крыльце дома Кэботов и ждали, когда кто-нибудь откликнется на их звонок, отчетливо слышный внутри. Пауза была слишком продолжительной, и Аделаида уже начала нервно теребить пуговки на своем траурном жакете.