Несостоявшийся император. Александр Михайлович
Шрифт:
Александр Михайлович, как, впрочем, и любой мемуарист, достаточно тенденциозен, но не буду с ним полемизировать. Главное, что он с семьёй в сентябре 1906 г. оказался в милой сердцу Франции.
Глава 15
ПРИКЛЮЧЕНИЯ В БИАРРИЦЕ
В 1906 г. во Франции оказалось подавляющее большинство августейшего семейства Романовых. Среди них был и отец нашего героя, Михаил Николаевич, и братья Михаил, Николай и Сергей.
Александр с Ксенией и шестерыми детьми поселились в роскошной вилле «Эспуор» в городе Биарриц
Наш герой — великолепный рассказчик, и я вновь предоставлю ему слово: «В первое же утро после нашего приезда, изнывая от томительной сентябрьской жары, с лицами, распухшими от укусов москитов, мы устремляемся на плац и зарываемся в носок. Сердца наши поют. Мы сбежали из России, и я думаю, что мы никогда не вернёмся.
Напротив нашей виллы расположена площадка для гольфа. Я с увлечением начинаю учиться этой игре. Я никогда раньше в неё не играл, но теперь отдаюсь ей всей душой — ещё и потому, что ничто в ней и в её правилах не напоминает мне о России. Мы быстро входим в жизнь биаррицского общества. Мы встречаем много людей, устраиваем завтраки, обеды, играем в покер, бридж, ездим на пикники...
...Я покинул Россию без тени сожаления. Я так измучен событиями последних лет, я так глубоко чувствую, что Россия на краю гибели, и никто, и ничто не в силах изменить фатальный ход событий.
В Биаррице дышится легко. Если бы я мог, я остался бы здесь навсегда. Я отгоняю совестью эту соблазнительную мысль, я стараюсь заглушить её голосом души, чувством долга, во мне постоянно идёт напряжённая борьба: русский вопрос, Россия, мои житейские разочарования последних лет, моё бессилие помочь, спасти родину и кровная преданность ей восстают против человеческого, мелкого желания отдыха, покоя и счастливой жизни среди своей семьи...
...Сначала мы собирались прожить тут три месяца, но я уговорил Ксению остаться. Приближалось Рождество с новыми развлечениями. Ирина и Фёдор окончательно понравились. Детей приглашают на ёлки. Мы все, взрослые и дети, веселимся и наслаждаемся простотой, лёгкой жизнью, я отгоняю мысли о России, я живу, как живут сотни тысяч людей, всецело отдаваясь удовольствиям и развлечениям.
Это было наше самое весёлое Рождество за двенадцать лет. Никаких дворцовых приёмов, обменов визитами с людьми скучными и напыщенными, никаких ограничений. Обычный человеческий праздник, который мы проводим с детьми и друзьями.
Потом наступил охотничий сезон, пикники на природе и обеды в Биаррице в атмосфере интимной раскованности, лёгкой усталости и приятной возбуждённости. Наши друзья всегда вели подобный образ жизни, а для нас он был в диковинку. Каждое утро я спешил к окну, чтобы удостовериться, что мы ещё тут и отделены тысячами миль от царских дворцов, Государственного совета, министров и родственников...
...Я поймал себя на том, что с интересом смотрю на женщин. Это стало для меня открытием: все двенадцать лет супружеской жизни я видел только одно женское лицо — Ксении. Меня стали интересовать светские знакомства, казавшиеся ранее скучной обязанностью. Я увлекался застольными беседами более, чем допускал строгий этикет. Я провозглашал тосты и завязывал новые
Будучи истинным джентльменом, Александр Михайлович никогда и нигде не раскрывал имена своих возлюбленных. Но одну из участниц его приключений легко вычислить — это великая княгиня Ольга, дочь Александра III. О ней Сандро лишь скороговоркой упоминает в «Воспоминаниях»: «Ольга, сестра Ксении, приехала в Биарриц раньше нас и живёт в “Отель де Палэ”». Чувствуется, что ему приятно вспоминать об Ольге, но дальше ничего говорить нельзя.
Вообще, жизнь второй дочери Александра III полна тайн, разгадать которые, видимо, так и не удастся. Как писал о ней шведский историк Стаффан Скотт: «...девочка росла совершенно сорвиголовой, похожей на мальчишку и того типа, который едва ли после отрочества превращается в прекрасную бабочку.
Наоборот, в юные годы Ольга была некрасива; на сохранившихся фотографиях она похожа на добрую, смирную и грустную лошадь. Рядом с ней на снимках её миловидная сестра Ксения своим видом будто говорит: “Это Ольга, мы сёстры и немного похожи, но я надеюсь, разница видна невооружённым глазом”».
Вступление Ольги в брак в 1901 г. было окутано тайной. Вдовствующая императрица и Николай II, с одной стороны, требовали от членов августейшей фамилии достойных по происхождению и состоянию супругов, а с другой — никого не принуждали к насильственному браку. Но вот девятнадцатилетнюю великую княжну Ольгу выдают против её воли за принца Петра Александровича Ольденбургского. Сей принц был потомком Георга-Людвига Ольденбургского, двоюродного дяди Петра III. Он поступил на службу к племяннику, и его дети и внуки жили в России. Они считались родственниками Романовых, но ничем особенным в истории не отличились.
Соответственно, династическим этот брак нельзя было считать даже при большом приближении. Пётр был старше Ольги на 14 лет. Принц был глуп, что ясно читается на его физиономии. К 38 годам при таком-то родстве он всего лишь командовал пехотным батальоном, зато прославился на весь Петербург в качестве игрока и кутилы. И, наконец, он... абсолютно не интересовался женщинами, предпочитая им мальчиков.
Почему же Ольгу выдали за принца? Не знаю, и никто не знает. Надо полагать, великая княжна натворила нечто такое, что её пришлось выдавать замуж! Правда, детей у неё от принца не было. Брачную ночь жених провёл за игорным столом с приятелями-офицерами. «За пятнадцать лет нашего брака принц Ольденбургский и я ни разу не состояли в супружеских отношениях!» — писала Ольга пятьдесят лет спустя.
Любопытно, что Ольга была второй великой княжной из семейства Романовых, наказанной принудительным замужеством за принцем Ольденбургским. В 1809 г. за принца Петра-Фридриха-Георга Ольденбургского выдали великую княжну Екатерину, дочь Павла I.
После Аустерлица, Фридланда и Тильзита положение Александра I стало довольно шатким, а рядом была умница и красавица сестра, которую уже почти открыто в высшем свете звали Екатериной III. Юная красавица пошла по стопам Жозефины Богарне и для начала положила в свою постель «первую шпагу страны» — князя Петра Багратиона. Генералы Бонапарт и Багратион были одинаково храбры на поле боя, но если первый прикидывался простаком в большой политике, то второй оказался попросту дураком. В результате Багратион был направлен на Дунай, причём, не командовать армией, а состоять там без должности, а Екатерину выдали замуж. Через некоторое время молодожёны были отправлены в ссылку в Тверь, где принц стал исполнять должность генерал-губернатора.