Несостоявшийся шантаж
Шрифт:
«Сейчас эти двое присоединятся к слабонервным европейцам и придется признать свое поражение», — нахмурился Пенн.
Но удар последовал совсем с другой стороны.
— Пора признать очевидное! — громко провозгласил премьер-министр Австралии Роберт Строук. — Большинство присутствующих здесь склоняется к идее выкупа. Я тоже присоединяюсь к ней. Так будет безопаснее и надежнее во всех отношениях. Глупо рисковать жизнью, здоровьем и счастьем тысяч людей из-за глупых амбиций. Я призываю Соединенные Штаты, — Строук посмотрел в глаза Пенну, — присоединиться
Пенн бросил взгляд на Рабина. Израильский премьер был его последней надеждой. Пенн знал авантюристичный характер израильтян, их пиетет по отношению к своим спецслужбам, которые они считали всесильными.
Но его надежды были обмануты.
— С учетом сложившейся обстановки, — поднял на него воспаленные глаза Рабин, — надо действовать так, как предложил в самом начале господин Рууд ван Бастен.
Соглашаясь с предложением голландского премьера, Рабин выводил из-под удара Гуриона и себя.
Журналисты, не пожелавшие раньше времени уехать из Нассау, были вознаграждены. Никто не ожидал, что ведущие страны мира во главе с США поднимут руки вверх перед ультиматумом ядерных террористов. Поэтому журналисты, увидев, что дело принимает иной оборот, гонялись за любыми подробностями. Они знали, что все, связанное с неожиданной уступкой, пройдет на «ура».
Самым жгучим был вопрос «почему?». Лучше всех на него ответил госсекретарь Соединенных Штатов Говард Тайсон.
— Пятьдесят миллиардов долларов для Америки — не такая уж большая сумма, — заявил он. — Но если террористы взорвут боеголовки, причиненный нашей промышленности и населению ущерб будет составлять уже сотни миллиардов. Поэтому из двух зол решено выбрать меньшее — заплатить.
Специально прилетевший в Нассау для участия в заключительной пресс-конференции Ричард Скаукрофт веско дополнил слова госсекретаря:
— Да, мы решили заплатить на этот раз, но одновременно делается все, чтобы исключить подобные случаи в будущем.
Журналисты хотели узнать, вступили ли представители государств, собирающих выкуп, в переговоры с террористами об определении сроков, места и формы выплаты. Оказалось — нет.
— Ждем ответа террористов на наше согласие откупиться от них, — объяснил Скаукрофт. — Очевидно, они предпочтут обратиться в редакцию какой-либо газеты или позвонить на телестудию. А в прямые переговоры с властями вступать побоятся…
США (Вашингтон)
После конференции на Багамских островах президент Пенн проводил совещание за совещанием в Совете национальной безопасности и консультировался с крупнейшими банкирами Америки. Но все происходило при закрытых дверях, журналисты были лишены какой-либо информации. Затем неожиданно объявили, что президент поедет отдыхать на Гавайские острова, и созвали предотлетную пресс-конференцию.
Для нее было выделено тридцать минут в специальном журналистском зале на авиабазе «Эндрюс».
Вопросы задавались разные. Несмотря на нетерпение и желание узнать как можно больше
Выпад последовал, когда время пресс-конференции уже заканчивалось.
— Господин президент! Боюсь, страна вас не поймет. Американцы в страхе, что их жилища зальет водой, а вы преспокойно уезжаете в тропический рай отдыхать! — неожиданно ошеломил всех корреспондент «Вашингтон Пост» Патрик Сулливан.
В зале повисла напряженная тишина. Охранники придвинулись к президенту. То ли они испугались, что после злой реплики разъяренные американцы набросятся на Пенна, то ли просто хотели продемонстрировать свою бдительность.
На Сулливана с укоризной посматривали коллеги. Те, кто сидел слева, справа и сзади от него, невольно отодвинулись от Патрика. За такие слова можно было запросто поплатиться лишением аккредитации при Белом доме. Несмотря на всю свободу и независимость прессы, провозглашенные Конституцией США, пресс-секретарь Белого дома Марлин Татуайлер ревностно изгонял из своей епархии нелояльных журналистов.
Однако реакция самого президента Пенна на реплику Патрика Сулливана оказалась неожиданно мягкой.
— Если бы вы оказались на моем месте, то поняли бы: на такой работе сломаться можно в любую минуту, — грустно заявил он. — Принятие ультиматума повергло меня в глубочайшую депрессию. Если я не отойду от дел хотя бы на два дня, может произойти срыв или инфаркт. Разве вам нужен мертвый президент?!
Ответ Пенна реабилитировал Сулливана. Теперь многие завидовали корреспонденту «Вашингтон Пост»: его острый вопрос и неожиданный ответ президента, не постеснявшегося подчеркнуть, что он такой же точно человек, как и все, сделали Сулливана героем.
Когда президент уже направлялся к своему авиалайнеру, стоящему на взлетной полосе, некоторые журналисты остались в баре. Работавший здесь за стойкой Том Клэнси бесподобно готовил коктейли с джином и ромом.
На высоком кожаном табурете сидел Патрик Сулливан. Перед ним стоял стакан с коктейлем «Дос Торрес Хаус».
Оператор «Си-Би-Эс» Николас Упхофф взгромоздил на стойку рядом с Патриком свою портативную камеру, пригляделся к коктейлю Сулливана, увенчанному аппетитно выглядывавшей долькой апельсина, и сказал Тому Клэнси:
— Мне такой же!
Бармен стал немедленно смешивать ром, шампанское, ананасовый и апельсиновый сок, готовить кубики льда.
— Когда старина Хи выдаст тебе премию за сегодняшний вопрос, пригласишь на пирушку? — на правах старого друга ткнул Сулливана в правый бок локтем Упхофф.
Пак Чжон Хи, богатый кореец, владел контрольным пакетом акций «Вашингтон Пост». Хотя газета в целом не окупала себя, он привык баловать щедрыми премиями за удачные репортажи. «Скоро газеты вообще отомрут. Их заменят электронные новости, которые будут передаваться по экранам телевизоров или дисплеям, — любил повторять кореец. — Пусть уж мои ребята проведут эти последние годы хорошо…