Несовместимые. Книга 1
Шрифт:
Я приблизилась к двери и села на корточки. Приложив стакан к деревянной поверхности, я прижалась ухом на другой его конец и прислушалась, затаив дыхание.
— Он был здесь? — Голос Деймона был непривычно разгневанным и агрессивным.
— Тише. Да. Он увидел Эллу, — с грустью в голосе сказал отец.
Я вскинула брови и плотнее прижалась ухом к стакану, сжимая пальцами его прозрачные стенки.
— Эллу? — тут же остыл Деймон, словно был обескуражен этой новостью. — Черт.
— Я хотел сберечь ее от этого грязного мира. Не хотел, чтобы ее увидел хоть один из них. Но…Эдвард Дэвис не трепло, и он сам по себе. Может он и убийца, но все же есть в нем
Эдвард Дэвис…Эдвард…Дэвис. Так вот как его зовут. Это имя теперь прокручивается в моей голове и все, с чем я ассоциирую это имя — это только с самим Дьяволом.
— О ней не узнают другие? — с надеждой спросил Деймон.
— Уверен. Он сам мне поклялся. В этом вопросе я ему верю. Элла считается мертвой.
Я закрыла ладонью рот, чтобы не вскрикнуть и села на пол, ошарашенная этим заявлением из уст отца. Стакан чуть не выпал из моих рук. Еще немного, и я бы провалилась снова, если бы не взяла себя в руки и не прижала стакан к груди.
Приподнимаясь на ватные ноги, я отошла от двери на более безопасное расстояние. То есть я вышла на улицу. На крыльцо. Мне катастрофически не хватало воздуха. Я громко и часто стала дышать и при этом не верить в услышанное. Сердце громыхало в моей груди и от боли в груди, мне снова захотелось разреветься.
Закат покрывал голубое небо рыжим оттенком, набрасывая свой богатый теплый цвет на меня и на наш дом. Но даже это прекрасное явление, которое я так люблю, не может отвлечь меня от ужасных слов отца.
Элла считается мертвой.
Что за ужасная фраза? Она так и заставляет мое сердце затаится и позволить разуму прислушаться к ней, добавляя к этой фразе еще больше вопросов.
Как я училась в школе? Как я поступила в университет? Мое имя Элла Тейлор и как я могу считаться мертвой? У меня есть документы. Как это возможно? Что такого сделал папа, что я считаюсь мертвой?
В голове был рой вопросов. От них у меня резко заболела и закружилась голова, что мне пришлось медленно присесть на лестницу крыльца. Ко мне подкрадывается грустное и мучительное осознание, что эти вопросы я не смогу задать отцу. Все, что я смогу узнать, то остается со мной и ни в коем случае не распространяется. Если я услышала эту ужасную новость, то я должна исследовать ее до конца, но уже в одиночку. И первое, что я сделаю, это обыщу кабинет отца. Другого варианта в моей голове пока нет.
Эти мысли придали мне больше сил и решительности. Эта новость больше не мучила мое сознание и сердце, отступая перед моей силой и уверенностью.
Я резко вскочила с теплой лестницы, подогретая закатными лучами солнца и направилась в дом.
Я успела сделать всего три шага, как донесся оглушительный взрыв в доме, сотрясая стены. Земля под моими ногами задрожала, и я упала на кафельное покрытие крыльца, ударяясь головой о твердую поверхность. Перед глазами все поплыло. Небо с размазанными легкими облаками на нем, будто это мазки кистей на холсте. Макушки зеленых деревьев закружились, словно их поглощает в себя смерч. Тошнота подступала к горлу и, прежде чем закрыть глаза от бессилия и траты действующего разума, перед глазами предстал образ мамы, а на ее синих, как глубокая бездна океана глазах навернулись слезы.
Смерть огорчает и ее.
Глава 6
Элла
Первое, что я почувствовала, когда мое сознание начало медленно просыпаться из спячки — это опустошённость. Она окутала мою душу в липкий кокон. Этот кокон, словно паутина. Я запуталась в ней и не могу
Я хочу бороться с этими внезапно нахлынувшими ощущениями, которые посылают меня в темный и холодный подвал. Но чем больше я сопротивляюсь, тем снова хуже. До меня доходит, что выбора особого нет. Я просто лежу неподвижно и позволяю этим сжирающим разум, сердце и душу паразитам овладеть мною полностью.
Я чувствую холод, пронизывающий до самых костей. Открывая глаза, их до физической боли ослепляет яркий белый свет, и этот свет буквально разрезает мои глазницы. Мне вдруг показалось, что я лежу на холодной, пустынной земле. На нее и на меня медленно падают белые снежинки, покрывая землю белоснежным ковром. Они накрывают мое лицо и не таят. Будто все мое тело покрылось льдом и эти снежинки нашли свой дом, бесстрашно ложась на мою безопасную для них ледяную кожу. Небо полностью белое, без каких-то трещинок, через которые могут проникнуть теплые солнечные лучи и обогреть меня.
Моя душа плачет от безысходности. Единственная слеза скатывается по моему виску и теряется где-то в куче снега. Она до чертиков холодная, будто горошина льда вышла из моего глаза.
— Проснись, моя девочка, — слышу я мягкий голос мамы и будто дыхание прорезывается в моей груди. Она свободно поднимается, словно голос мамы раскромсал давящий лед внутри меня.
— Мама, — беззвучно, одними губами зову я ее, но голоса нет.
— Не смей пускать свою душу в холод. Не смей замуровывать свое сердечко в лед. Не смей замораживать свои чувства. Ты сильная. Я в тебя верю. И помни, что я всегда с тобой.
Голос мамы эхом доносится по белому пространству. Я пытаюсь поймать его, но тело обездвижено. И он улетает в неизвестность. Исчезает среди кучи снежинок и становится недосягаемым.
— Вы самый ужасный человек, которого когда-либо я встречала! — дышать совсем трудно, гнев все еще душит меня. Но Адам лишь дьявольски усмехается.
— Меньше пафоса, девочка, — нагибается в мою сторону, я отшатываюсь.
— Я вас ненавижу! — от чистого сердца выплевываю ему в лицо это признание. В одно мгновение мягкость в глазах сменяется арктическим холодом.
— Мне все равно, Диана. Ты можешь убегать, прятаться, но по итогу ты все равно будешь моей. Вопрос времени.
— Никогда! Никогда я не стану твоей! — отталкиваю мужчину от себя, он позволяет великодушно себя оттолкнуть, громко рассмеявшись над моей выходкой. Я и сама понимаю, что все действия против него, это жалкое трепыхание бабочки в паутине хищного паука. Разворачиваюсь и убегаю подальше от этого ужасного человека.
Вдох. Резкий вдох. Моя грудь сильно приподнимается, а после я слышу биение своего сердца. От сильных ударов взрывается толстый слой льда вокруг жизненно важного органа. Я ощущаю запах жизни, вместо свежего аромата лютого холода, покрывающий все мое тело инеем.