Несовместимые. Книга 1
Шрифт:
Это я поняла, когда ночью просыпалась пару раз, чтобы выпить воды. После того, как я смотрела на экран мобильника, чтобы узнать время, еще смотрела на Эдварда, чтобы убедиться, что он в норме. Выражение его лица было всегда невозмутимым и каменным. Глаза внимательно следили за дорогой, освещенной яркими фарами. На нем не было ни капли сонливости. Именно после такого наглядного доказательства его слов, что он не заснет, я спокойно снова проваливалась в крепкий сон.
Я посмотрела на часы в телефоне. Был уже полдень. В первую очередь я подумала о том, чтобы позвонить бабушке. Сети практически не было, но я решила попробовать. Чтобы не будить
Сеть вскоре вовсе пропала. Я бродила по обочине, поднимая телефон вверх. Но эти трюки не увенчались успехом. Оглядев местность вокруг себя, я решила зайти вглубь деревьев, поскольку дальше была холмистая поляна.
Растительность здесь была густая. Свободно пройти было невозможно. Ветки деревьев и кустов царапали кожу и цеплялись за одежду, но я не останавливалась и медленно подбиралась к нужному месту. Желание позвонить бабушке именно сейчас огромно. Тем более, она сама так и не позвонила мне после огромного количества пропущенных звонков, которые я оставила ей вчера.
На холме действительно появилась сеть. Мне пришлось отойти дальше, в свободное пространство, подальше от деревьев, чтобы уловить нужную волну для звонка.
И снова безрезультатно. Я звонила ей до тех пор, пока батарейка на телефоне не села. Меня снова захлестнула волна отчаяния. В носу закололо от подступающих слез. Неужели она не понимает, что я буду сильно переживать, если не примет даже первый звонок.
Опечаленная, я пошла обратно к машине, вытирая скатившиеся по щекам слезы. На груди снова тяжесть от волнения, что посылает напряжение по всему телу. Мне остается надеется лишь на одно — что с бабушкой все хорошо, и у нее просто возникли неотложные дела, которые не терпят отлагательств, а мобильник она просто не берет в руки. Думаю, я смогу отвлечься от этой ситуации, как вчера меня отвлекла Марта, перестану перекидывать в голове навязчивые варианты, которые могли бы произойти с бабушкой.
Спускаясь вниз, старалась делать это максимально аккуратно, что было крайне тяжело. Но я недооценила свою неуклюжесть. А учитывая еще свое нынешнее отчаявшееся состояние, я не особо старалась концентрироваться ни на чем другом, как на мыслях о бабушке. В общем, я оступилась, кажется, вывихнула ногу и с тонким возгласом, вырвавшимся из горла от неожиданности и испуга, покатилась вниз.
Я кое-как подняла голову со взъерошенными волосами и села на траву, выдав стон и шипение. Правое колено было разодрано в кровь, поскольку я упала прямо на него. Многочисленные царапины покрыли нежную кожу, а трава окрасила все в зеленый цвет. Я тяжело выдохнула, подавляя новую порцию слез, но уже из-за физической боли. А когда пыталась встать, вскрикнула, сев обратно на свою задницу. Ногу я действительно вывихнула и теперь не могу наступить на нее. Из-за нелепой ситуации, произошедшей со мной, слезы все же выбрались из глаз и покатились по щекам. Интересно, только мне так везет на природе? У меня вечно что-то случается. Злость на себя перекрывала все остальные эмоции и даже притупляла боль. Я просто прижала к груди ноги с больным коленом и накрыла рану губами, тихо роняя слезы безысходности и отчаяния.
— Элла!
Я подняла голову. Местность перед моими глазами была размазанной из-за слез, но я смогла разглядеть приближающегося Эдварда. Облегчение навалилось на мое сердце огромной теплой волной.
— Элла, черт возьми! —
— Я…Я х-хотела позвонить бабушке, — заикаясь оправдывалась я.
— Господи, какой ты ребенок, — пробубнил он и стал убирать с моих волос сухие опавшие листья, которые я собрала с земли, пока катилась с холма.
— Я не ребенок, — заныла я от ноющей боли в колене и всхлипнула, хоть и пытаясь запротестовать. — Такое случается с каждым.
— Конечно, — он подул на мою рану, слегка сжимая мою ногу. Я тут же ощутила, какими горячими были его руки.
Эдвард выдохнул, когда оценил повреждение.
— Давай, вставай. Нужно обработать.
— Я не могу. Я ногу вывихнула, — зашипела я.
— С тобой одни проблемы, — выдохнул он.
— Так оставьте меня здесь! — вскрикнула я и снова всхлипнула.
— Будешь выпендриваться, точно оставлю, — рявкнул он. — Давай, иди на ручки.
Я даже возмутиться не успела, как крепкие руки Эдварда обхватили мое тело. Одна его рука легла на мою талию, другая обхватила мои ноги под коленями. Он рывком поднял меня с земли, что я даже напряглась от резкости и прижалась к нему, обвив руками его шею.
— Аккуратнее, — возмутилась я. — Не мешок с картошкой несете.
— Я сейчас тебя выброшу к черту, — ворчал он, пока нес меня к машине, ловко обходя ветвистые деревья.
— Выбросьте. Может с ним мне проще и лучше будет.
— С тобой даже черт не уживется.
— А с Вами сам дьявол решит повеситься, — буркнула я.
Эдвард усмехнулся.
— Я смотрю на него каждый день в зеркало.
Я посмотрела на него удивленными глазами. Да, он вполне может быть им. Дьявол с янтарными глазами, которые начинают сиять в темноте и гореть от наступающей ярости. Одним взглядом он может напугать и заставить преклониться перед ним. Одними руками он может свернуть шею или вырвать сердце из груди. Способен пустить пулю в лоб и даже не моргнуть. Или мучительно медленно убивать, и от душераздирающих картин его сердце даже не вздрогнет. Он не сострадает, не жалеет. Он не милосерден. Он лишь безжалостно убивает. Таким Эдвард Дэвис показывает себя всем. Но каким он бывает наедине с собой? Может ли он самому себе показать слабость, спрятанную в недрах ледяной души?
Эдвард усадил меня на сидение так, чтобы мои ноги свисали наружу. Он достал из бардачка небольшую аптечку и положил ее на раскаленный асфальт. Прежде чем начать обрабатывать рану, Эдвард сел передо мной на корточки, снял мои кеды и положил поврежденную ногу на свое бедро.
— Что Вы хотите сделать? — насторожилась я.
— Вправить сустав, — непринужденно ответил он, рассматривая мой голеностоп.
— Стоп! — испуганно воскликнула я. — Я против. Вдруг Вы мне вовсе сломайте все? Вы же не врач.
— Не беспокойся, — с улыбкой посмотрел он на меня, и от этой улыбки все возмущения и протесты внутри меня будто испарились. Эдвард смотрел прямо в мои глаза. — Если я этого не сделаю, начнется воспаление.
— Но, можно поехать в боль…ницу! — выкрикнула я последний слог, когда Эдвард резко потянул мою ногу на себя.
Я даже не поняла, в какой момент схватилась за его плечо и впилась в него ногтями. Хватка была точно болезненной, и выглядело это со стороны дико. Эдвард скептически посмотрел на мою руку на его плече, и я тут же отдернула ее, покраснев. Но, на удивление, я тут же ощутила легкость. Нога больше не ныла от боли. Наступило облегчение.