Несознательный 3
Шрифт:
– Может быть им еще за это премию выписать? – Продолжает кипятиться Главный. – Давай, ходатайствуй!
– Нет, премию не надо, - мотаю я головой, - но сейчас наше присутствие здесь не будет способствовать объективному разбирательству.
– Эх… - Владимир Николаевич в сердцах махнул рукой и, резко развернувшись, ринулся на выход.
Вот и славненько, я тоже потрусил за ним, посмотрим что напишет в рапорте начальник цеха, мужик он обстоятельный, ради выгораживания себя любимого никого специально подставлять не будет. Ну и сравним с результатами расследования обстоятельств происшествия специально созданной для подобных случаев комиссии, чтобы потом уже сделать окончательный вывод. И только тогда можно приступить к решению извечно русских вопросов, кто виноват и что делать?
И все-таки
На этот раз изгаляться с перевозкой первых ступеней не пришлось, железная дорога изыскала несколько нестандартных платформ, на которые все уместилось без проблем. Была только одна особенность, из-за увеличенной длинны платформ, их эксплуатация разрешалась только на дорогах, у которых радиусы "кривых в плане" были больше шестисот метров. Что это и зачем я даже разбираться не стал, главное, все пути до станции назначения удовлетворяли этим условиям, остальное от лукавого. Отправился я на полигон только через неделю, после отправки груза, и на этот раз как белый человек в специальном вагоне, в котором имелись одноместные купе. Раньше слышал о таких, но воочию увидел впервые, живут же люди, а судя по тому, что эти вагоны не простаивали, таких людей много. Хотя, купе считались вовсе не одноместными, можно было опустить еще одну полку, и отделка их была сугубо советская, без претензий на роскошь, применялся деревянный шпон и дерматин. И еще, что подпортило впечатление, это запах курева, видимо в таких купе ездили далеко не простые люди, и проводники не рисковали делать им замечание. Впрочем, это не помешало мне хорошо выспаться, последнее время для меня это превратилось в серьезную проблему, хорошо если в сутках удавалось прикорнуть часика на четыре.
*
На первый старт ракеты-носителя несмотря на раннее утро, собралось все высокое начальство, как же, без этих звездных представителей теперь не обходится ни одно значимое событие на полигоне. Так-то они не мешают, кучкуются в сторонке, но наличие "звездных" соглядатаев откровенно напрягает, приходится прилагать усилия, чтобы не замечать их присутствия и глубоко прятать эмоции, когда на стартовой площадке происходили события, требующие от меня немедленного острого реагирования.
– А что, так и должно быть?
– Не выдержал Соколов, отделившись от "могучей" кучки.
– Нет, - мотаю головой, - немного нарушена очередность работы служб, видимо ваше присутствие вносит нервозность в работу обслуживающего персонала, тренировки проходили в спокойной обстановке. Надеюсь что это все только сегодня, потом люди привыкнут, и все будет делаться строго по регламенту.
– А успеют они заправить носитель к стартовому времени?
– До старта еще три с половиной часа, - напоминаю генералу, - а на заправку отпущено час сорок, так что времени еще целый вагон.
Хоть и на пределе, но службы в регламент вложились, значит все идет как надо. Дальше проверка систем, раскрутка гироскопов, приведение в рабочее состояние инерциальной системы наведения и включение нашего "макроэлектронного" калькулятора, который будет отвечать за коррекцию траектории носителя. Его включение должно было проводиться за двадцать минут до старта. Во-первых: надо было успеть прогреть устройство; а во-вторых требовалось прогнать несколько тестов, чтобы подтвердить его полную работоспособность. И все это надо было проделать именно
Отсчет стартовой готовности вел оператор, ну а я в это время наблюдал за стартом через перископ, второй занял Соколов, остальным пришлось довольствоваться своими ощущениями. Кстати, зря он так, гораздо интересней наблюдать за стартом из второго бункера, который находится на расстоянии километра, там и хорошая оптика стоит и есть с кем словом перекинуться. Хорошо еще, что старт снимался на три автоматические кинокамеры, а то совсем бы плохо было, пора бы уж ставить видеонаблюдение, вроде бы в Ленинградском ВНИИТ уже разработан трех дюймовый суперортикон ЛИ-19. Правда кинескопы сейчас подкачали, максимальный размер их всего восемнадцать сантиметров в диаметре, это очень мало, надо хотя бы тридцать пять, а то придется линзу перед экраном ставить. Может выделить время да наведаться на Запрудненский электроламповый завод, где среди прочей продукции заняты производством кинескопов, да выдать им ТЗ на сорока сантиметровые экраны. А там глядишь, и производители телевизионных приемников заинтересуются, и появятся лет на пять раньше телевизоры с нормальным экраном.
И да, что-то надо делать с системой отображения информации, а то голос оператора по поводу скорости и ускорения никак не способствует представлению об отклонении от графика. Что из того, что мне стало известно, какой скорости достиг носитель, и насколько выросло ускорение на сороковой секунде полета, толку от этой информации никакого, мне нужно видеть насколько реальные параметра полета отличаются от расчетных. И не когда-нибудь потом, а сейчас, в режиме онлайн, а для этого нужна полноценная ЭВМ с графическим выводом на большой проекционный экран, да еще бы желательно в цвете. Скажете фантастика? А вот и нет, это и сегодня уже доступно, еще в 1936 году заработала первая в мире вычислительная машина для решения уравнений в частных производных - гидравлический интегратор Лукьянова. Главным его узлом стали вертикальные основные сосуды определенной емкости, соединенные между собой трубками с изменяемыми гидравлическими сопротивлениями и подключенные к подвижным сосудам. Поднимая и опуская их, меняли напор воды в основных сосудах и все это на фоне разлинованного бумажного экрана. Чем не современная графика? Пуск или остановка процесса расчета производились кранами с общим управлением. В 1951 году за создание семейства гидроинтеграторов В. С. Лукьянову присуждена Государственная премия. Вплоть до середины 1970-х годов гидравлические интеграторы применялись в 115 производственных, научных и учебных организациях.
Но, все это так, небольшие отвлечения, а носитель уже подходит к отметке семидесяти километров и сейчас произойдет его разделение.
– Есть команда на отключение двигателя первой ступени… есть запуск двигателя второй ступени… есть отделение второй ступени. – Продолжал бубнить оператор и тут же прорезался новый голос. – Разделение прошло штатно, отклонение в пределах расчетного.
Раз в "пределах" то беспокоиться нечего, не для того такой мощный калькулятор в изделии городили, чтобы отклонение вышло за пределы, он же четко отслеживает и ускорение, и направление иначе о точности попадания в цель можно забыть. Пару минут мы еще наблюдали за телеметрией, а потом все, не сделали еще каналы от наблюдательных станций, только в пятьдесят третьем году обещают подсоединить их к нам посредством связи через ВЧ, используя оборудование правительственной связи. Однако в любом случае телеметрия не пропадет, сейчас самописцы, находящиеся на пунктах наблюдения по пути следования второй ступени, продолжают все регистрировать, а значит, будут полные данные для анализа.
Ответ с полигона устроенного на Камчатке пришлось ожидать три с половиной часа. Мы даже беспокоиться стали, неужели не смогли найти головную часть засветло, ведь разница по времени у нас примерно в девять часов. Но все же информация через радиотелеграф поступила, хоть и на пределе ожидаемого.
– Ну вот, смотрите, - передал я расшифрованный текст телеграммы начальнику расчетного отдела.
– Ничего не понимаю, - уставился он в листок бумаги, - промах составил семнадцать километров по дальности. Но мы же рассчитали все точно.