Неспящие
Шрифт:
— Говорят и ладно, — махнул рукой Рива. — Нам нужно сменить декорации. Если я прав, то они обращаются к Фабио, и у нас есть всего несколько часов…
— Ты блядь откуда взялся такой энергичный? — простонала Тайнара. Ей пришлось обхватить голову руками, чтоб сфокусировать взгляд. Гектор, до этого казавшийся расплывчатым пятном, предстал перед ней, сияя улыбкой и сверкая глазами, будто под кайфом.
— Просто я давно об этом мечтал, — пожал он плечами. — Мне и таблетки не нужны, чтобы оставаться в сознании.
— С таблетками или без — ты вот-вот крышей поедешь, — рыкнула женщина. Последние остатки веселости, пусть
— Перегруппироваться, оставить камеры, провести включение из другой точки, я все спланировал, — затараторил Гектор, но направленные на него взгляды заставили его затихнуть. — Вот только не говорите, что вы этого не ожидали, а!
— Я не ожидала пьесы в трех актах, — продолжала давить Тай. — И пока тут не стало жарко, я сваливаю. Меня все заебало. У меня сын. У Веры тоже есть ребенок, вообще-то. Покривлялись — и хватит. У нас есть причины сидеть тихо и не подставлять лишний раз жопы.
— Но мам… — попытался возразить Мигель.
— Не мамкай! — рыкнула Тай. — Жопу в руки и вперед. Или ты хочешь вернуться к отцу?
И, не оставляя соучастникам шансов переубедить ее, направилась к гримеркам. Загрохотали падающие вешалки и банки. Тай перебирала свои нехитрые пожитки. Мигель следовал за ней неторопливой тенью.
— Куда мы пойдем? — спросил он, когда ее движения перестали быть слишком дергаными.
— Не знаю.
— А что мы будем делать?
— Не знаю, блядь!
— Тогда чем твой план лучше задумки Гектора?
— Более высокими шансами выжить? Как тебе такое, гений? — вспыхнула она, и Мигелю она почему-то сразу напомнила отца. Может, именно из-за этого характера он и не смог терпеть бывшую танцовщицу рядом. Но Тай ни разу не была похожа на Мартина. Она, может, и любила ударить кулаком по столу и ввернуть крепкое словцо, но Мигелю рядом с ней было спокойно. А это было непривычное для него состояние.
— А если из-за того, что мы уйдем, все останется, как есть? И Мартин будет править дальше…?
— А если мы умрем? — Тай попыталась подорваться наверх, но налетела головой на вешалку и тут же тяжело осела вниз с протяжным стоном. Мигель метнулся в зал и позвал Кану. Та уже не пыталась отпираться и говорить, что она не врач.
Ученая села рядом с Тай и, со всей вежливостью и деликатностью, принялась ощупывать наливавшуюся на макушке шишку. От ее холодных пальцев по всему телу бежали толпы мурашек, как от щекотки. И Тай, сколько бы ни сверлила молоденькую девчонку взглядом, не находила в себе сил, чтобы злиться на нее. Может, сказывалась бессонница, но Кана Хикари даже стала казаться ей милой.
— Все будет хорошо, — наконец, подала голос ученая.
— Твои слова, да богу в уши. Вот только старый пердун явно отключил телефон, — хмыкнула Тай и, приняв руку, поднялась на ноги. Перед глазами все закачалось, как с похмелья. — Нужно выпить.
— Тебе нужно поспать, — мягко проговорила Кана. Тай едко усмехнулась.
— Эх, милашка, тебе досталось мое лучшее снотворное.
Кана стыдливо опустила глаза и тут же залилась краской.
— Вы не подумайте, мы
— «Вы не» что? Он не пытается закрыть тебя ото всех и встать перед тобой, как живой щит? Ты не улыбаешься каждый раз, когда он смотрит на тебя? Да ты что? Моя хорошая, вот мне тут заливать не надо. Я все это говнище видела уже сотни раз. То есть, это не говнище, я за вас очень рада. Но не от всего сердца. И Скорее всего эта ваша «связь», построенная на фоне всеобщего пиздеца, распадется, как только дела придут в норму. И если вы до этого дня доживете. Ах, точно! Про выживание!
И она с новыми силами кинулась паковать вещи. Кана нервно следила за ее движениями. Не то, чтобы она сама не говорила себе все эти слова, но из уст Тай они звучали так хлестко и правдиво. Кана много раз представляла себе этот разговор. Как Тай будет бросать ей в лицо оскорбления, а следом за ними мелкий мусор и рюмки. И теперь, когда они все же коснулись этой темы, Кана неожиданно для самой себя испытала облегчение.
— Послушай, я знаю, что мне тут не место, — заговорила девушка, выуживая из памяти заготовленные на этот случай слова.
— О, расслабься, — махнула рукой Тай. — Вообще не надо тут хуем по столу водить и слезы мазать. Кому тут место или нет — это вопрос философский. Мы тут как живем? Дают — бери. Вот и все. Но мой тебе совет, крошка. Ни в коем случае не переворачивай свою жизнь ради мужика. Даже если тебе кажется, что ты его пиздец как любишь. Думай о себе. Остальные подождут. В конце концов, никому не всрутся твои жертвы. Поверь мне.
Она снова огляделась. Вокруг нее валялись разбросанные вещи. Такой же хаос и мешанина царили в мыслях. Осознание накатывало волнами, память подкидывала потоки образов. Вот, она танцует в Верхнем городе, вот впервые видит новорожденного сына. Вот Гато предлагает ей сделку, потом вихрь из Нижнего города и лиц всех мужчин и женщин, отметившихся в ее воспоминаниях отдельными чертами. Образы давили на череп изнутри, распирали его. Тай схватилась за голову, сдерживая очередную волну мигрени. Она даже не сразу поняла, что кричит. Что все обитатели маленького бункера набились в их тесную каморку, пытаясь предложить хоть какую-то помощь. Дези и Кана в четыре руки укладывали ее на барахло, а Тай все тряслась, цеплялась скрюченными пальцами за волосы.
«Это то, о чем ты говорила?» — спросила Дези. Кана кивнула.
«Уведите детей!» — скомандовала Вера и сама же исполнила свой приказ. Рем метнулся к бару и вернулся через секунду с бутылкой самогона, протянул ее Дези. Девушка выругалась, но все же принялась вливать пойло в горло Тайнаре.
— Что вы делаете?! — завопила Кана. — Это же не лекарство!
— Других нет. Ее нужно вырубить, — помотала головой Дези. Тай в ее руках обмякла. Тяжело задышала и закрыла глаза. С губ срывались прерывистые стоны.
— Это из-за таблеток? — спросил Рем, не в силах отвести взгляд. Кана кивнула и погладила Тай по волосам.
— Ей нужна помощь. Искусственная кома, ИВЛ, полноценные обследования.
— Об этом нужно рассказать в следующем выпуске, — ляпнул Рива и тут же получил по лицу. Удар был таким увесистым, что в глазах потемнело. А когда Гектору все же удалось проморгаться, перед ним стояла Дезире, растиравшая костяшки.
— Ты совсем ебнулся, а? А?!
— Дез, тише, — попытался осадить ее Рем, но быстро понял, что просто хотел задать этот вопрос сам.