Несравненное право
Шрифт:
— Это может Сумеречная и любой, единожды взнуздавший его. Для этого достаточно опустить уздечку в живую воду и позвать.
— «Живую» — это как?
— Это которая свободная, — охотно объяснил Прашинко, — море, река, болото, лужа… В ведро нельзя. Там вода оскверненная, — но я уже не слушала.
— Ты ведь бывал здесь, — я не спрашивала, а утверждала, — слишком многие вести из Таяны и Фронтеры Рене узнавал раньше всех мыслимых сроков и возможностей.
— Бывал, — не стал отпираться Хранитель.
— Тогда ты знаешь его окно.
Он знал, равно как и то, что верхняя часть окна никогда не закрывалась. Конечно, в причудливые отверстия в бронзовом переплете пролезла бы разве что кошка, но я не сомневалась, что для Прашинко этого хватит.
— Принеси мне уздечку Гиба, — я сама не думала, что могу
Прашинко не спорил, то ли я его убедила, то ли он вообще привык повиноваться. Он послушно исчез и тотчас вернулся, буквально выронив из рук серебристую цепочку, словно она жгла ему руки, хотя, возможно, так оно и было. Я взяла ее — ничего особенного. Металл как металл, разве что кажется влажным, хотя на руках не остается ни капли. Теперь нужно было добраться до «живой» воды. Хороша б я была, пытаясь вызвать Гиба на глазах моих телохранителей, которые меня ни за что не выпустили бы ни к морю, ни тем более к какому-нибудь уединенному ручью, но, к счастью, наверху смотровой башни существовала великолепная лужа, почти никогда не пересыхавшая. Димон собирался послать туда мастеров, которые бы заложили углубление в древней кладке, но сейчас было не до этого — все каменщики были отправлены к Адене. Лужа процветала, и это меня вполне устраивало.
Я галопом не хуже Водяного Коня понеслась вверх по лестнице. Уже совсем стемнело — оказывается, мы болтали и думали довольно долго, и это тоже было мне на руку. Если Гиб на самом деле представлял собой столь примечательное зрелище, как рассказывали маринеры, лучше общаться с ним без свидетелей.
Лужа была на месте. Я честно присела на корточки и положила туда, не выпуская из рук, уздечку, на всякий случай трижды провозгласив: «Гиб! Гиб! Гиб!»
Не знаю, как я поняла, что он услышал, но меня будто что-то кольнуло. Теперь оставалось только ждать. Я дрожала на продуваемой резким морским ветром башне, не рискуя спуститься за плащом — вдруг Водяной Конь объявится именно в это время. Прашинко честно трясся рядом со мной, но, видимо, не от холода, а от страха и напряжения. Не знаю, сколько мы ждали — может, ору, а может, и три. Наконец вдали послышался звук, который при большом желании можно было принять за ржанье, хотя больше это напоминало рев водопада.
Громадный черный силуэт закрыл звезды, и скоро на месте уютной скромной лужи бесновался и плевался брызгами черный водяной столб, отливающий в свете Луны серебром. Я не знаю, как выглядит аквэро южных морей, но зрелище было внушительным даже в относительной темноте летней северной ночи. Не могу сказать, что мне не было страшно, — было, и еще как, но выхода у меня не было, поэтому я шагнула к луже и, подражая сержанту, дрессирующему на плацу новобранцев, завопила:
— Гиб! Кончай дурить и слушай! — кипящий столб, как ни странно, замер — эдакая живая прозрачная колонна. — Прекрати дурить, — повторила я. — Ты конь, ну и будь конем! Дело есть, — я на всякий случай потрясла уздечкой, но это было излишним. На месте водяной громады бил копытами невиданной красы жеребец, словно выточенный из обсидиановой глыбы.
— Да слушай ты, — взорвалась я, — кому говорят! ОНИ перешли Явеллу, дурак ты эдакий! — это подействовало. Видимо, Гиб знал достаточно, чтобы его поведение резко изменилось. Конь застыл, вытянув ко мне узкую горбоносую морду. Он был готов слушать, но что я могла ему сказать?
— ОНИ перешли Явеллу, — повторила я, — а Рене там. Его нужно найти и, если нужно… — Я задумалась. Решать за Рене я бы не взялась и никому бы не посоветовала. Конечно, можно было отправиться вместе с Гибом, но вряд ли герцог был бы в восторге от этого, да и мне тогда пришлось бы слишком много объяснять, не говоря о том, какая бы здесь из-за меня поднялась суматоха. А Гиб один раз уже справился с прислужником Оленя. Если что, он вынесет Рене из любого боя, даже если это тому не понравится. Я была уверена, что Водяному Коню при всей его капризности и непредсказуемости можно верить, если речь идет о схватке с Оленем и о Рене.
Теперь нужно было решить, что делать с уздечкой, но Гиб меня от этого избавил. Гигантская вороная лошадь лихо топнула копытом по несчастной луже и прянула вперед, сразу же исчезнув. Уздечка осталась у меня, но я вдруг поняла, что Рене она и не понадобится.
— Я скоро приходить.
Роман кивнул, и орка растворилась в рассветных сумерках. Это были ее горы, она узнала это место, бывшее для гоблинов какой-то святыней. Роман слишком устал, чтоб выяснять подробности. Кризе захотелось помолиться — ее право, тем паче ему, как он ни был привязан к девушке, хотелось побыть одному. Эльф с наслаждением опустился на каменную глыбу, провел рукой по влажной от росы поверхности. Спасибо Великому Лебедю, они наконец-то выбрались наружу, и все встало на свои места. Сверху темнело ночное небо, под ногами были обычные камни и трава, а в лицо дул несильный ветер, напоенный ароматами хвои, цветущего горного шиповника и отчего-то дыма. А дым в горном лесу — это или пожар, или кто-то разумный с огнивом или огненным камнем. Либр лениво подумал, что встреча с чужаками им не нужна. Впрочем, если кто и разжег костер, то было это довольно далеко, и его можно легко обойти.
Роман поднял голову, читая путаные узоры созвездий. По всему выходило, что на тайных путях они пробыли недолго — дней пять, не больше, но за это время покрыли расстояние, которое, иди они по верху, унесло бы месяца два. Хотя кто сказал, что они были внизу? Тот странный коридор, в котором они очутились, на подземные тоннели походил не больше, чем на любую другую обычную дорогу. Их со всех сторон окружило ничто, словно они в глубокой темноте пробирались по бесконечной извилистой галерее, у которой и стены, и пол, и потолок были зеркальными или же их не было вовсе, а было лишь ощущение зыбких, размытых граней между былью и небылью. И только где-то впереди маячил даже не огонек, а отблеск далекого отблеска.
Они не останавливались и почти не разговаривали, потому что каждое сказанное слово свинцовой тяжестью давило уши, вызывая тошноту. Два раза они давали себе передышку, присаживались по-орочьи на корточки и пили из фляг набранную в колодце воду. Даже подумать, что в этом пропащем месте можно спать или есть, было невозможно. Роман и Криза шли так быстро, как только могли. Что было на уме у орки, знала лишь она, а эльф не мог отделаться от мыслей об Уанне.
Итак, одна из тайн мага-одиночки разгадана. Уанн знал древние пути, ибо то, что эта зыбкая дорога из ниоткуда в никуда была ровесницей Тарры, было очевидным. Само по себе это открытие либра не слишком потрясло — он знал о существовании быстрых дорог. Любой эльф и даже некоторые смертные умеют ходить Лесным коридором, гномьим старейшинам и жрецам ведомы коридоры подземные, а Хранители дорог и вовсе умеют устроить так, что земля скачет навстречу путнику. Но все это не то. В жутковатом пути, на который их толкнули странные птицы, ощущалась некая разумная сила, недобрая и чужая, готовая при первой же ошибке поглотить чужака, осмелившегося посягнуть на ее древнее одиночество.
Уанну, однако, законы этих троп были ведомы, потому-то он и оказался на Седом поле. Нет сомнения, что погибший маг понимал много больше, чем они с Кризой. Он наверняка знал, как сойти с пути, чтоб устроить привал, умел открывать и закрывать тайные двери, которых тут просто не могло не быть, был знаком со здешними и, самое главное, не ошибался в выборе дороги. Роман же оказался в положении щепки, подхваченной потоком. Оставалось надеяться, что когда-нибудь их прибьет к берегу, тем более птицы, загнавшие их в колодец, не проявляли враждебности. Им просто было нужно, чтобы эльф и орка ушли именно этим путем.
Роман уже свыкся с тем, что избран какими-то непонятными ему самому силами для не совсем ясной, но важной цели. Если сейчас он оказался на дорогах Уанна, значит, ТАК НУЖНО, не будем спорить, тем более что выбора-то по сути и нет. Или все-таки есть?
Эльф потряс головой и вновь взглянул на ставшее изумрудным небо… Кризе пора бы уже и вернуться, если только девчонке не пришло в голову попытаться подстрелить какую-то живность, что было бы не так уж и плохо. И вообще дела складываются вполне сносно. Лето еще и не началось как следует, а он уже в нескольких днях пути от заимки старого Рэннока, где остались Топаз и Перла. Надо думать, драка в Таяне идет нешуточная, и лишняя шпага Аррою пригодится.