Нестандартный подход

Серегин Михаил Георгиевич

– Ну тогда граммов пятьдесят коньяка…

– У меня есть кое-что получше, – хитро улыбнулся Игорь Вадимович и, сняв трубку, быстро пробежал холеным толстым пальцем по кнопкам. – Любонька, зайди, пожалуйста.

Через пару секунд в кабинете появилась секретарша. Только теперь Китаец увидел, что на ней была узкая, готовая вот-вот треснуть по швам черная юбка. «Любонька» аппетитно крутнула туго обтянутой попкой и с заботливой улыбкой замерла возле стола, за которым сидел шеф.

– Налей-ка нам граппки и чего-нибудь закусить…

В

его тоне засквозила мягкая покровительственная интонация доброго барина. Люба приблизилась к заветному столу, взяла в свои белые ручки эффектную полукруглую бутылку в оплетке и принялась наливать граппу в коньячные рюмки. Через минуту она опустила на стол перед мужчинами пару рюмок и тарелочку с лимоном.

– Это обычный виноградный самогон, – улыбнулся Жуков.

– Я в курсе, – Китаец взял рюмку в руки.

– Ну, пусть Илюше земля, как говорится… будет пухом. Не знал я, что так получится. – Игорь Вадимович качнул с сожалением головой. – Я частенько пью этот, как я его называю, «макаронный самогон» вместо аперитива. – Чмокнув, Жуков поставил пустую рюмку на стол. – Давай еще, Люба!

Он сделал щедрый жест. Его глазки сузились от удовольствия. Люба поспешила еще раз наполнить рюмки.

– Вот ведь французы, – добродушно хмыкнул он, – дурни, не делают граппу, а итальянцы и немцы производят. Но немецкую вам пить не советую – грубовата. А это итальянская, «Ди Бароло».

– Я вообще-то предпочитаю коньяк, – проявил несогласие Китаец, – у вас курить можно?

Люба подала им граппу и вышла за дверь.

– Конечно, – Жуков пододвинул Китайцу бронзовую пепельницу, – а я – трубочку, – по-бонвивански крякнул он.

Жуков открыл жестянку с голландским табаком, вынул одну из стоявших в вазочке трубок, зарядил ее и принялся раскуривать.

– Самые лучшие трубки, скажу я вам, это те, у которых мундштук из балтийского янтаря, а «чашка» – из вереска, английские и голландские. Французские тоже ничего, но я вообще лягушатников не жалую, хоть они и вино классное хреначат… прошу прощения.

Китаец лениво улыбнулся.

– Игорь Вадимович, расскажите о вашем совместном с Ильей Васильевичем бизнесе. Как вы познакомились, как все начиналось…

– Да ничего такого не было… Все обычно. Собрались два кореша, у обоих бабки есть. Думали-думали и надумали… – усмехнулся Жуков. – Я, например, давно имею слабость к спиртным напиткам. Нет, не в том смысле, что пью беспробудно, – хитро улыбнулся Игорь Вадимович, с удовольствием попыхивая трубкой, – я толк в этом сладком зелье знаю. У меня, так сказать, ко всему этому пойлу, – кивнул он на стоявшие на столе рюмки, – научный интерес. А потом ведь и рулетка, и бильярд… У меня дядька был, кием владел, как Тициан – кистью! Я с детских лет, так сказать, мечту лелеял. И вот… – Жуков вздохнул. – А Илюша…

Он опустил голову, потом отложил трубку и взялся за рюмку.

– Мы ведь с ним вместе учились. Да-да, – печально закивал он, – оба на физическом. Только я-то давно прочухал, что вся

эта наша совдеповская наука, если ты не Курчатов или Сахаров и если ты не намерен талант свой где-нибудь за бугром за зелень продать, ни хрена… простите, – кашлянул Жуков, – тебе не даст. Бросил все и уехал в Америку. Открыл закусочную, потом вторую… У меня тетка там, в Чикаго, давно обосновалась. Помогла с капиталами. Но безо всяких там демагогических и патриотических штучек… Жить я хочу только здесь, потому что все эти американцы… Сброд! Да, богатые, да, деловые и предприимчивые, но эти их тетки два на два… – хохотнув, резанул он руками воздух, – вы не думайте, что если вам в их фильмах стройных да вот с такими, – очертил он две огромные округлости на уровне груди, – показывают, они там все этакие цыпочки… Ничего подобного! И потом, мозги у них куриные.

Жуков пренебрежительно поджал губы.

– Выпьем?

Китаец кивнул. Они осушили рюмки и снова закурили.

– А здесь, – приосанился Жуков, – вон как мы с Илюшкой развернулись. И весело, и сыто, – лукаво посмотрел он на Китайца, – и главное, мечта осуществилась, детская и юношеская… – Игорь Вадимович мечтательно закатил свои поблескивающие меж обвислых век глазки.

– Вы знаете, при каких обстоятельствах погиб Илья Васильевич? – Китайца почему-то начало раздражать сытое довольство собеседника.

– О-хо-хо, – положил локти на стол Игорь Вадимович, – что это меняет? Мне позвонила Виктория, сразу же… – он осекся, – рыдает, бубнит что-то в трубку. Я понял только после того, как мне удалось немного утешить ее. Я вначале не поверил…

– А потом? – с ироническим прищуром спросил Китаец.

– До сих пор не могу въехать.

– Маргарита мне говорила о каком-то вашем приятеле, которым был недоволен ваш компаньон. Илья Васильевич возмущался его наглым поведением в стенах клуба, а вы взялись оплачивать его счета.

– Илья Васильевич всегда высказывал мне свое мнение напрямую, – ответил Жуков, – за это я его уважал. А вот про кого говорит Маргарита, я ума не приложу, – улыбнулся Жуков, – приятелей у меня много, но счета они оплачивают сами. Может быть, Маргарита помнит его имя?

– К сожалению, нет, – ответил Китаец.

– Может быть, еще? – Жуков потянулся к бутылке с граппой, которую Любочка перед уходом поставила на стол начальника.

– Спасибо, мне достаточно, – поблагодарил Китаец.

– Вы, наверное, просто не поняли всей прелести этого напитка, – усмехнулся толстяк, наполняя свою рюмку. – У меня процесс освоения граппы занял почти два года, зато сейчас я по запаху определяю, хорошая она или не очень. Есть сорта, которые потрясающе пахнут фруктами, как, например, эта. Спирта не ощущается, нет этого характерного запаха!

Жуков поднял рюмку, понюхал и принялся медленно смаковать ее содержимое. Китаец молча наблюдал за ним, потом достал сигарету, закурил.

– Кому нужно было убивать Крупенкова? – неожиданно спросил он.