Нестрашная сказка. Книга 2
Шрифт:
Внутри с каждым шагом креп трезвый голос самой правильной из дочерей Ольрика: зло с лицом Дамьена обязательно вернется, он же прямо сказал, что охотится за ее сыном. Он придет забрать мальчика, а что сделает Тейт? Позовет на помощь Глена? Полуэльф и его жена, как и сама Тейт останутся холодными трупами на поляне, а Сигурд пойдет на заклание в жуткой игре зла.
— Мама, давай я сам пойду.
Сигурд взял ее за руку и как маленькую повел в сторону дома. Тейт ничего не видела. Слезы жгли глаза и щипали
Аккуратно свернутое нарядное платье лежало на столе, рядом чалма из переливчатого шелка. Простое платье, черная повязка. Черкен хватит и этого. Сигурд доедал последний кусочек сыра. Она сейчас сделает то, что задумала, потом уйдет к соседям, а гости пусть остаются тут.
Солнце только еще чуть высветило восточный край. Под кустами лежала свежесть. В лесу стоял сплошной щебет и цвирканье. Человек и джинн ночевали под навесом. Они уже встали. Лекс плескался в бочке с водой. Энке забрался на приступку, и поправлял ставень.
— Идем.
Тейт не хотелось видеть его обязательную лживую улыбку. Она вся закаменела внутри. Лекс дал слово, что защитит ее ребенка. В обмен она выполнит его просьбу.
— Итара!
Лоснящаяся шкура самки светилась розовым. Тор бегал по кругу, подбрасывая куцый круп. Самка охотно подошла, дала себя огладить.
— Прошу тебя.
Слез было так много, что промокла повязка, закрывающая нижнюю часть лица. Стало щипать кожу. Тейт отбросила ткань. Самке передалось ее настроение, она заржала и сделал шаг назад. Тейт упала перед ней на колени.
— Прошу тебя! Прошу, как дочь единорога, всего один глоток. Я знаю, что преступаю закон. Пусть род единорога отвернется от меня, и я стану вечным изгоем. Я иду на это с открытыми глазами. Прошу тебя!
Самка всхрапнула, как будто всхлипнула. Но она уже не отступала. Глаза наполнились печалью. Тейт обняла голову самки, понимая, что, возможно, делает это в последний раз.
— Иди.
Энке встал на колени и припал губами к соску. Самка болезненно дернулась. Время споткнулось… остановилось…
И пошло дальше.
Тейт открыла глаза. Самка понуро свесила голову. Энке оторвался от соска, не разгибаясь отполз, и только тогда выпрямился. Первый луч вставшего солнца осветил его лицо. Оно не изменилось и в тоже время изменилось до неузнаваемости. Посреди поляны стоял бронзовый бог.
Энке расправил плечи, вскинул руки и послал в небо победный кличь. Изо рта вырвалось короткое пламя. Самка друг сделал к нему шаг и потерлась мордой о его ногу. Энке поцеловал ее в мягкие бархатные губы, а потом схватил Тейт, подбросил и, мягко поймав, закружил, так, что травы, кусты, деревья слились в сплошную зеленую полосу.
Тейт забыла! Она не подумала о том, что глоток молока не только
На голову нарушительницы теперь точно должны были посыпаться камни с неба.
— Я унесу тебя в прекрасную страну и построю тебе дворец с семью башнями. Хочешь?
— Нет!!!
Крик ножом врезался в его ликование. Энке осторожно опустил женщину на землю.
— Что случилось? Я тебя обидел? Скажи, может быть, я нарушил какие-то ваши табу? Я все исправлю. Ты прекраснейшая…
— Нет! Замолчи. Ты получил то, что хотел. Оставь меня!
Энке попятился. Тейт развернулась и пошла. Ей было все равно куда.
— Возьми, — Лекс протянул Энке старую помятую лампу, в которой булькало.
Джинн с опаской тронул покрытый патиной металл, схватил безделушку и забросил в кусты. В воздух точно как Тейт полетел Лекс.
— Отпусти, придурок!
— Объясни, — попросил немного успокоившийся джинн, — почему девушка меня возненавидела?
— Она безобразна, а ты все время называл ее красавицей. Она решила, что ты подло льстил ей, обманом втираясь в доверие.
— Ты сумасшедший или слепой? — возмущенно заорал Энке. — Она действительно прекрасна.
— Стоп! — не то ему, не то себе сказал Лекс. — Что ты видишь?
— А ты? — склочности у Энке не убавилось.
— Невысокая, костлявая. Лицо изуродовано шрамами. Волосы черные, жесткие, торчат как иглы дикобраза.
— Высокая. Белая кожа, волосы темного золота… у нее глаза.
— Да?
— Серые с голубыми и зелеными искрами.
— Я осел!
— Я тебе давно это говорил.
— Постой!
Тейт не успела уйти далеко. Разговор этих двоих сбил ее с толку. Лекс шел к ней, кажется, очень долго, все замедляя и замедляя шаги.
— Черкен ведь не твое настоящее имя? Я точно осел. Единороги подчиняются только…
Лекс опустился на колени, поймал ее руку и поцеловал.
— Молчи! Я прошу тебя. Молчи! — взмолилась Тейт.
Он, кажется, понял: прижался лбом к ее обветренной ладони, потом подобрал и поцеловал край платья.
— Эй, трепач с большой дороги, зачем ты подлизываешься к замарашке?
Тейт узнала бы этот голос и через сто лет.
— Будь осторожен, — продолжал Гуго, — ей удалось обвести вокруг пальца даже горцев. Я видел, как она целовалась с черным незнакомцем. Потом приехали вы. Он убежал.
В нем прибавилось силы. Не физической, другой — гнущей пространство в дугу.
— Когда мы приехали, женщина стояла привязанной к дереву. Негодяй выпытывал у нее, где искать ребенка.
— Меня этот вопрос тоже сильно интересует. Мальчик на меня похож, как уменьшенное отражение. Еще сильнее меня интересует, где его мать?