Несущая огонь
Шрифт:
(дома что-то не в порядке)
И все. Но этого было достаточно. Предчувствие назревало почти так же, как головные боли после чересчур сильного посыла. Только это шло не от головы; казалось, все его эмоции, словно пряжа, медленно стягиваются в клубок и какого-то рассерженного кота выпускают играть в нитях его нервной системы, запутывать их.
Ему стало плохо. Цыпленок в соусе потерял прежнюю привлекательность. Живот свело, сердце быстро застучало, как от сильного испуга. Затем внезапно стали пульсировать пальцы правой руки, словно он прищемил их дверью.
Он быстро встал. Холодный пот на лбу.
— Знаете,
— С подающими надежды поэтами? Конечно. Нет проблем. Что с тобой?
— Не знаю. Может, съел что-то.
— Выглядишь бледновато, — сказал Дон Грабовски — Загляни в медпункт, Энди.
— Да, да, — сказал Энди.
Он ушел, вовсе не собираясь идти в медпункт. Было четверть первого, университетский городок в полудреме плыл через последнюю неделю летнего семестра к экзаменационной сессии. Уходя, он поднял руку, прощаясь с Ивом, Биллом и Доном. С того дня он никого из них больше не видел.
Остановился на нижнем этаже клуба, вошел в телефонную будку, позвонил домой. Никто не отвечал. Совсем не обязательно должны ответить: Чарли у Дугэнов, Вики, возможно, в магазине, в парикмахерской, у Тэмми Апмор или даже, может быть, обедает с Эйлин Бэкон. Тем не менее его нервы натянулись еще сильнее. Казалось, они стонали.
Он вышел из здания клуба и почти побежал к автомашине на стоянке у Принс Холла. Поехал через город в Лейклэнд. Вел машину неуверенно, дергаясь. Проскакивал на красный свет, ехал вплотную к впереди идущим машинам и чуть было не сбил хиппи на «Олимпии». Хиппи покрутил пальцем у виска. Энди не обратил внимания. Бешено колотилось сердце, словно он принял хорошую дозу наркотика.
Они жили на Конифер — плейс [7] . В Лейклэнде большинство улиц, как во многих пригородных районах, построенных в пятидесятые годы, носило названия деревьев или кустарников. В знойный августовский полдень улица казалась странно пустынной. Это лишь усиливало предчувствие катастрофы. Машин у обочин было немного, и улица казалась шире. Даже немногие игравшие тут и там детишки не могли развеять это ощущение безлюдности; большинство ребят либо обедали дома, либо играли на детских площадках. С сумкой на колесиках прошла миссис Флинн с Лореллэйн; ее живот, обтянутый эластичными брюками цвета авокадо, был крупным и тугим, как большой мяч. Вдоль всей улицы лениво вращались поливальные установки, разбрызгивая воду на лужайки и рождая радужные переливы в воздухе.
7
Хвойная улица (англ.).
Энди въехал правыми колесами на тротуар и так резко нажал на тормоза, что моментально сработал автоматический запор на ремне безопасности, а нос машины клюнул вниз. Он выключил мотор, оставив рукоятку коробки передач во включенном положении, чего никогда не делал, и двинулся по потрескавшейся бетонной дорожке, которую всегда хотел подправить, но как-то руки не доходили. Каблуки бессмысленно клацали. Он заметил, что жалюзи в большом окне гостиной («панорамное окно на всю стену», сказал агент по продаже недвижимости, продавший им дом, «тут вы имеете панорамное окно на всю стену») опущены, отчего дом казался безлюдным и таинственным, ему
Он взялся за шарик дверной ручки, но тот не повернулся, проскользнув по пальцам. Неужели она заперла дверь после его ухода? Не верилось. Не похоже на Вики. Его беспокойство — нет, теперь это был уже страх — увеличилось. И все же в какой-то момент (впоследствии он даже себе не признавался), в какой-то краткий миг у него не было ничего, кроме желания уйти от этой запертой двери. Просто смыться. Не думая о Вики, Чарли или слабых оправданиях, которые появились бы потом.
Просто бежать.
Вместо этого он пошарил в карманах, ища ключи.
Нервничая, он уронил их и наклонился подобрать — ключи от машины, ключ от восточного крыла Принс Холла, потемневший ключ, открывавший цепь, которую он протягивал через дорогу к дому Грэнтера, уезжая в конце лета. Ключи имеют тенденцию странным образом накапливаться.
Найдя в связке ключ от дома, он отпер дверь. Вошел и закрыл ее за собой. В гостиной стоял какой-то болезненный желтый полумрак. Было жарко. И очень тихо. О Боже, как тихо.
— Вики?
Никакого ответа. Значит, ее здесь не было. Надела свои туфли — «шлепанцы», как она их называла, и ушла за покупками или в гости. Однако она не сделала ни того, ни другого. Он в этом не сомневался. А его рука, его правая рука… Почему так пульсируют пальцы?
— Вики?
Он прошел на кухню. Там стоял столик с пластмассовым верхом и три стула. Обычно они с Вики и Чарли завтракали на кухне.
Один стул лежал на боку, как мертвая собака. Солонка опрокинута, соль рассыпана по поверхности стола. Не сознавая, что делает, Энди ухватил щепотку большим и указательным пальцами левой руки, бросил через левое плечо, бормоча под нос, как это делали когда-то отец и дед: «Соль, соль, беда и боль, ступай прочь, голову не морочь».
На электроплите стояла кастрюля с супом. Она была холодная. Пустая банка из-под супа стояла на стойке. Обед для нее одной. Но где же она?
— Вики! — крикнул он с лестницы. Внизу темно. Там бельевая и комната отдыха — они занимали весь подвал дома.
Никакого ответа.
Он снова оглядел кухню. Чисто, убрано. Два рисунка Чарли, сделанные в Воскресной библейской школе, куда она ходила в июле, держатся на холодильнике маленькими магнитными присосками в виде овощей. Счета за электричество и телефон, насаженные на спицу с написанным через ее подставку девизом: «ЭТИ ОПЛАЧИВАЙ ПОСЛЕДНИМИ». Все было на своем месте, и для всего было свое место.
За исключением перевернутого стула. За исключением просыпанной соли.
Во рту у него совсем пересохло.
Энди поднялся наверх, осмотрел комнату Чарли, их комнату, гостевую. Ничего. Он прошел назад через кухню, зажег свет на лестнице и спустился вниз. Стиральная машина «Мэйтэг» стояла с открытой дверцей. Сушилка уставилась на него стеклянным глазом иллюминатора. Между стиральной машиной и сушилкой на стене висел кусок ткани, купленный Вики; на нем написано: «Любонька, мы выстираны и выжаты». Он вошел в комнату отдыха, стал нащупывать выключатель, перебирая пальцами по стене в какой-то глупой уверенности, что в любой момент незнакомые холодные пальцы накроют его руки и помогут найти выключатель. Наконец он нащупал пластину выключателя — на потолке засветились флюоресцентные трубки.