Несущая огонь
Шрифт:
Чарли молча опустилась на корточки, закрыла чемодан и принялась воевать с защелками, которые никак не желали подчиняться.
— Я тебе помогу, малыш.
— Я сама! — закричала она и расплакалась.
— Ну что ты, Чарленок, — начал он ее успокаивать. — Не надо, малышка. Скоро все это кончится.
— Неправда. — Слезы пуще прежнего хлынули из глаз. — Никогда… никогда это не кончится!
Их было двенадцать человек. Они окружили дом Грэнтера Макги еще прошлой ночью. Каждый занял свою позицию. На них были маскхалаты
— Мне не нужны паникеры, — сказал Рэйнберд Кэпу. — После предыдущей операции Джеймисон до сих пор ходит так, будто у него полные штаны.
И никакого оружия, заявил он. Не хватает только, чтобы все кончилось двумя трупами. Он сам отобрал агентов и поручил Дону Джулзу взять на себя Энди. Джулзу было за тридцать; это был коренастый и молчаливый тугодум. Свое дело он знал. Рэйнберд не раз брал его с собой и имел возможность в этом убедиться. Молчальник действовал быстро и четко. В критические моменты он не путался под ногами.
— В течение дня Макги обязательно выйдет проветриться, — сказал Рэйнберд на коротком инструктаже. — Скорее всего, девочка тоже, но Макги обязательно. Если он выходит один, я его снимаю одним выстрелом, а Джулз быстро и без шума оттаскивает в сторону. То же самое, если девочка выходит одна. Если они выходят вдвоем, я беру девочку, Джулз берет Макги. Вы все только на подхвате, ясно? — Здоровый глаз Рэйнберда слепил их, как фара. — На всякий пожарный. Конечно, если дойдет до пожара, вы все рванете к озеру тушить самих себя. Вас берут на тот случай, один из ста, когда вы сможете пригодиться. И, конечно, чтобы засвидетельствовать, как я сел в калошу… если я сяду.
Шутку встретили жиденькими смешками.
Рэйнберд предостерегающе поднял палец.
— Но если один из вас чихнет не вовремя и спугнет их, я лично позабочусь, чтобы он сдох на дне ямы в самых диких джунглях Южной Америки. Вы знаете, я слов на ветер не бросаю. Итак, в этом спектакле вы на подхвате. Запомните.
Позднее, когда все собрались прорепетировать «в декорациях» — таковыми послужил Богом забытый мотель в Сент — Джонсбери, Рэйнберд отвел в сторону Дона Джулза.
— Ты читал досье на Макги? — сказал он.
Джулз курил «Кэмел».
— Читал.
— Ты понял, что значит мысленное внушение?
— Понял.
— Понял, что произошло с двумя нашими в Огайо? Когда они пытались увезти его дочь?
— Я видел Джорджа Уэринга в деле, — невозмутимо ответил Джулз, — У него вода сама закипала, хоть чай заваривай.
— Этот Макги может выкинуть что-нибудь и похлеще. Я просто хочу внести ясность. Сделать все надо молниеносно.
— Сделаем.
— Учти, он всю зиму копил силы. Если он успеет послать импульс, считай, тихая палата на ближайшие три года тебе обеспечена. Объявишь себя птичкой или там репой…
— Ладно.
— Что ладно?
— Сделаем, Джон.
— Они могут выйти вдвоем, — настойчиво продолжал Рэйнберд. — Они тебя не увидят, ты будешь сбоку от крыльца. Подожди, пока я сниму девочку. Отец бросится к ней. Ты зайдешь со спины. Целься в шею.
— Ясно.
— Смотри не промажь!
Джулз едва заметно улыбнулся и сделал затяжку.
— Не промажу.
Чемоданы стояли наготове. Чарли надела парку поверх лыжного комбинезона. Энди застегнул молнию на куртке, взял чемоданы. На душе было скверно. Что-то свербило. Холодок предвидения.
— Ты тоже чувствуешь? — спросила Чарли. Ее личико было бледным, ничего не выражающим.
Энди через силу кивнул.
— Что же делать, папа?
— Будем надеяться, что мы почувствовали опасность раньше времени, — ответил он, хотя так не думал. — Что нам еще остается?
— Что нам еще остается? — отозвалась она эхом.
Она подошла к нему и привстала на цыпочки, чтобы он взял ее на руки; он и забыл, когда такое было в последний раз… года два назад, не меньше. Как же бежит время, как быстро растут наши дети, прямо на глазах, устрашающе быстро.
Он поставил чемоданы, поднял ее, прижал к себе. Она поцеловала его в щеку и тоже прижалась.
— Ну что, ты готова? — спросил он, опуская ее на пол.
— Готова, — сникла Чарли. Глаза у нее были на мокром месте. — Папа… я не стану ничего зажигать. Даже если они не дадут нам уйти.
— Ну что ж, — сказал он, — и не надо. Я все понимаю, Чарленок.
— Папа… я люблю тебя.
Он кивнул.
— Я тебя тоже люблю, малыш.
Энди распахнул дверь. В первую секунду свет ослепил его. Но потом глаза попривыкли, и все стало на свои места: утро, солнце, тающий снег. Справа пронзительно голубели рваные лоскуты воды среди льдин Ташморского озера. Перед ними стеной стояли сосны. Сквозь просвет едва виднелся ближайший дом с зеленой кровлей, освободившейся наконец от снега.
Лес затаился, и Энди ощутил новый прилив беспокойства. Каждое утро, с тех пор как началась оттепель, их встречала трелью какая-то пичуга — где она сегодня? Не слыхать… одна капель звенит. Господи, ну что стоило Грэнтеру протянуть телефонный кабель! Энди чуть не выкрикнул что было мочи: «Кто здесь?» Но он сдержался — и без того Чарли напугана.
— Вроде все в порядке, — сказал он вслух. — Они до нас еще не добрались… если вообще хотят добраться.
— Вот и хорошо, — произнесла она бесцветным голосом.
— Тогда пришпорим лошадок, малыш, — сказал Энди и в сотый раз подумал: «А что нам остается?» И еще подумал о том, как же он их ненавидит.
Чарли направилась к выходу; она прошла мимо сушилки, заполненной перемытой после завтрака посудой. Весь дом блестел как новенький: каждая вещь лежала на своем месте. Дед был бы доволен.
Энди обнял дочь за плечи и еще раз прижал к себе. Затем поднял чемоданы, и они шагнули навстречу холодноватому весеннему солнцу.