Несущая смерть
Шрифт:
Блэкбёрд почесал бороду, и вид у него был слегка смущенный.
– Если я ошибусь, моя попытка не будет стоить ничего, – продолжала Мичи. – Но в обратном случае ничегонеделание будет стоить всего.
Йоши вздохнул и поднялся на ноги.
– К черту шумиху…
– Ты куда? – спросил Акихито.
– Куда-нибудь… где чуть побольше нежности и поменьше драмы. – Юноша ушел, засунув руки за оби и не сводя глаз с грохочущего неба.
– Да он милаха, – задумчиво проронила Мичи, возвращаясь
– Не обращай на него внимания, – пожал плечами Акихито. – Он потерял друга. Который был ему дорог.
– Только одного? Тогда он должен благодарить свою звезду.
Акихито повернулся к капитану неболёта, наморщив лоб.
– Ты какой-то странный бунтарь, Блэкбёрд-сан. Разговариваешь не совсем так, как большинство наших людей.
– Дело в том, что большинство ваших людей не отличили бы снасти от такелажа.
– И какого черта ты нам помогаешь?
– Долг крови. Сёгунат убил моего младшего брата.
– Прошу прощения. – Акихито прикрыл кулак и кивнул. – А как он умер?
– Йоритомо-но-мия разнес ему голову. После того, как он вернулся без проклятого грозового тигра, на котором разъезжает ваша девчушка.
Челюсть у Акихито отвисла чуть ли не до колен.
– Твоим братом был Рю Ямагата?
Блэкбёрд кивнул.
– Капитан неболёта «Сын грома».
– Тогда снова прошу прощения, – сказал Акихито. – Я знал его. Хороший человек. Храбрец.
– А теперь он мертвец. Но спать в аду он будет не один. – Блэкбёрд со вздохом допил остатки саке. Собрав выигрыш, встал и потянулся. – Теперь мне нужно поработать. Привести в порядок кимоно. Спасибо за выпивку. – Он улыбнулся. – И за монеты.
Акихито наблюдал, как капитан неторопливо удаляется, приподнимая нелепую шляпу перед проходящими мимо служанками. Лоб здоровяка все еще был нахмурен, и Блэкбёрд теребил бороду, проводя пальцами по затвердевшим смоляным шипам.
– Акихито-сан, – начал Пётр. – Говорить мне с тобой.
– Давай. – Акихито покосился на гайдзина.
Гайдзин бросил настороженный взгляд через плечо на Мичи, наклонился ближе, понизив голос до заговорщического шепота.
– Девочка, – сказал он. – Твой красивый девочка.
– Хана, – насупился Акихито. – Но она – не моя.
– Она… Тронута. Зрячная.
– Что это значит?
– А я, между прочим, все слышу, – пробормотала Мичи, не отрывая глаз от свитка.
Пётр поморщился, наклонился еще ближе, указывая на свой слепой правый глаз.
– Тронута!
– Да я и пальцем ее не тронул, если ты про это. Мы просто друзья.
Мичи кашлянула, проворчала что-то нечленораздельное, но Акихито проигнорировал ее.
– Нет, нет, не мочь тронул. – Пётр встревожился. – Она Зрячная. Белая, да?
– Хана – наполовину белая. И наполовину шиманка. И я говорил с ней о глазе… Если в нем и есть нечто особенное, помимо цвета, она ни разу не заметила этого.
–
– Спящая? – Акихито потер виски. – Послушай, без обид, но в твоих речах столько же смысла, сколько в болтовне моей бабки, когда она курила «лекарство от артрита».
Пётр раздраженно засопел. Его взгляд блуждал по половицам, как будто по ним опавшими листьями были разбросаны нужные слова, и он пытался отыскать их и сложить в предложение.
– Боги? – наконец сказал он. – Вы Шима есть боги? Узуме? Фудзин? Идзанами?
– Идзанами – Богиня Смерти. – Акихито сотворил охранительный знак от зла. – Но – да, у нас есть боги. И что дальше?
Гайдзин поднял руку к небу.
– Боги. – А другую руку низко опустил. – Девочка. Твой красивый девочка.
– Яйца Идзанаги, она не моя…
Пётр легонько коснулся ладони Акихито пальцем.
Он выглядел невероятно довольным собой.
– Зрячная.
Акихито моргнул и допил остатки саке.
– Зрячая?
– Да! Хороший для него! – Пётр хлопнул в ладоши, постучал себя по лбу. – Думал… он медленный, но – нет. Нет, хороший. Ха-ха.
– Точно. – Акихито понизил голос до невнятного бубнежа. – Круглоглазый трупосос…
Барабанная дробь шагов прервала мысли Акихито. Здоровяк посмотрел в сад и заметил Хану, бегущую к ним. Пряди рваной стрижки спутались и нависали на лицо, щеки раскраснелись, глаз был широко распахнут, светился и сиял. Акихито поймал себя на том, что внезапно сглотнул комок в горле.
Девушка замерла у стола, согнувшись пополам и хватая ртом воздух. Мичи оторвалась от свитка и положила руку на чейн-катану.
Акихито оперся на костыль, выпрямился и приобнял Хану за плечо.
– Ты в порядке?
Девушка покачала головой, взглянула на Петра, пытаясь отдышаться.
– В чем дело? Что случилось?
– Гайдзин… – выдохнула Хана.
Акихито уставился на Петра. В присутствии Ханы гайдзин вытянулся чуть не по стойке «смирно» и не сводил взгляда с ее лица.
– А что с ним? – спросил Акихито.
– Я не про Петра, – прохрипела Хана. – Гайдзины вторглись в Шиму. Целый флот. Их армия только что напала на столицу Драконов. Лобовой штурм города Кава.
– Яйца Идзанаги! – воскликнула Мичи. – Город Кава – это крепость. Сколько же там гайдзинов?
Хана убрала с лица мокрые от пота пряди и, скривившись, выплюнула:
– Похоже, целая орда…
Будущее получилось совсем не таким, каким его планировал Акихито.
Отец его был охотником, как и дед. В клане певцов и художников его семья была семьей разрушителей. И хотя в голове у него пела поэзия, он пытался сочинять стихи и создавать красоту руками, используя лишь нож и долото, но всякое желание стать мастером искусств выбили из мальчика в раннем возрасте.