Несущая свет. Том 1
Шрифт:
— Если тебе нравится быть грубым, я потерплю. В конце концов, ты — римлянин.
— Ты называешь это грубостью? Ну, что ж, ты льстишь моему солдатскому самолюбию, милашка. А теперь послушай мой совет — забудь весь этот вздор насчет магической силы. Мы не пользуемся в бою ничем подобным. Конечно, мы как и все остальные, взываем к своим богам, молим их о помощи. Но когда дело доходит до сражения, то твоя жизнь или смерть зависят только от твоего боевого мастерства и смекалки. Мы пользуемся в подобных случаях самым обыкновенным здравым смыслом.
— Тогда почему ваши дротики летят дальше, чем наши фрамеи, хотя ваших воинов не назовешь более сильными? И почему происходит так, что ваши дротики, вонзившиеся
— Да ты просто бешеная собачонка, вцепившаяся мертвой хваткой в мою ногу! — тихо засмеялся Деций. — Все то, о чем ты говоришь, делают не духи, а люди, Ауриана, обыкновенные люди. Для человека, который питается только подножным кормом — кореньями и ягодами — плуг кажется сверхъестественным предметом. Это понятно. Что же касается наших дротиков, то я не думаю, что они летят дальше, чем ваши. Но то, что они пронзают цель точнее и впиваются глубже, это несомненно и происходит от того, что к центру тяжести каждого дротика прикреплен небольшой ремешок, из-за чего дротик в полете вращается и крутится вокруг своей оси. Но вот только зачем я говорю тебе обо всем этом? По-моему, я совсем спятил… После того, как они вонзаются в ваши щиты, они больше непригодны для дальнейшего использования, потому что их зазубренные наконечники изготовлены из мягкого, а не из закаленного железа. Если же ты хочешь, чтобы я еще объяснил и действие наших катапульт, а также осадных машин, то я должен признать, что выпил слишком много вина. Приходи-ка завтра утром, и мы тогда поговорим обо всем этом.
Но его слова не произвели на нее никакого впечатления, и она продолжать задавать один за другим свои вопросы, выведав у него постепенно, на каком расстоянии друг от друга находятся обычно легионеры в боевой цепи; бросаются ли в атаку все силы или кто-то остается в резерве, и когда пускается в ход этот самый резерв; в каком порядке атакует конница, и по какому принципу разбивается римский военный лагерь. Деций был просто ошеломлен той дотошностью, с которой она расспрашивала его, вникая в мельчайшие подробности. Он с удовольствием отвечал на ее вопросы, потому что испытывал гордость за свою родину, воспринимая эти вопросы как дань уважения и преклонения перед цивилизацией. Он не опасался того, что, возможно, раскрывает военные секреты врагам Рима, потому что считал эту девчонку своеобразной диковинкой, отклонением от нормы. Варвары же, как правило, мало интересуются военными приемами чужеземцев и видами их оружия. Деций был совершенно уверен, что они не проявят ни малейшей склонности использовать добытые девушкой сведения в своей боевой практике.
Ауриана задавала также вопросы, касающиеся непосредственно Рима. Действительно ли Император является божественным существом? И если так, почему же он смертен? И почему он не воскресает или не рождается в новом качестве? Где находятся римские женщины? Этот вопрос был вызван тем, что Ауриана никогда не видела ни одной из них. Почему они не сопровождают своих мужчин в бою, не перевязывают их раны, не подбирают упавшие копья и не помогают переломить ход сражения, когда это необходимо, — одним словом, не ведут себя, как германские женщины? Неужели они не любят свою страну? Кроме того Ауриану интересовало, почему Деций ест сидя, она была уверена, что все римляне едят лежа. И действительно ли они живут в каменных домах, таких больших, словно горы, сквозь которые пропущены целые реки?
Слушая все эти бесконечные неутомимые вопросы, Деций сам не заметил, как без всяких усилий со стороны Аурианы, без всяких ее ухищрений, принял эту девушку в свое сердце. Он был подкуплен ее горячей проникновенной интонацией, серьезностью и доверительностью
Наконец, Ауриана, сделав небольшую паузу, заявила строгим серьезным тоном:
— Деций… я должна кое-что показать тебе.
И она принялась развязывать свой узелок. Деций догадался, что девушка решила: испытание окончено и пора переходить к делу, показав ему то, для чего собственно она и пришла сюда. По-видимому, она сильно рисковала, показывая это человеку, не являющемуся ее соплеменником.
Когда Ауриана вытрясла содержимое узелка на землю, Деций озадаченно уставился на лежащие перед ним предметы — кинжал с рукоятью из слоновой кости, папирусный свиток, тяжелый кожаный ремень и отломанный наконечник копья.
— Что это был за человек? — спросила Ауриана с замиранием сердца. — Он напал на нас вместе с отрядами гермундуров — если, конечно, это были гермундуры. Он долго преследовал меня и предпринял все возможные усилия, чтобы убить.
Деций надолго погрузился в молчание.
Сначала он взял кинжал, быстро взглянул на него и снова бросил на землю. Затем он развернул свиток из тонкого папируса, и Ауриана увидела, как нахмурилось его лицо, и выражение легкого беспокойства появилось на нем.
— Это карта, — сказал он, наконец. — Клянусь Медузой, еще немного и эти дикари повернут против нас наши же баллисты! Что-то здесь не так.
— А что такое «карта»? Это что-то магическое, способное наслать на нас проклятие?
— Нет, ничего подобного. Это просто… просто картина, рисунок, на котором видна вся ваша местность, так что человек, который никогда не был в ваших краях, может быстро все найти. Такая вещь вовсе не нужна воинам германских племен, потому что каждый из них знает эту местность, как свои пять пальцев, — Деций взял в руки кожаный ремень с вырезанными на нем буквами и тяжелой серебряной пряжкой, украшенной чернью. — Клянусь хвостом Цербера, это…
Ауриана чувствовала, что Деция одолевают противоречивые чувства, что он принимает очень нелегкое решение. Он бесконечно долго молчал, и на мгновение девушке почудилось, что тень угрюмого сожаления пробежала по его лицу.
— Значит, ты говоришь, что он преследовал тебя?
— А почему у тебя такой вид, будто ты знаешь того человека? Он — мертв. Я убила его копьем.
— Ты..? — с изумлением переспросил он, но тут же утвердительно закончил фразу с легким беспокойством в голосе, — … убила его.
Деций взглянул на нее и впервые заметил то, чего раньше как будто не замечал: ее сильные руки и ноги, тугой лук, постоянно висящий у нее на боку, рукоять кинжала, выглядывающая из-за пояса сквозь раздвинутые полы плаща, но более всего его потрясла мысль о той неумолимой безжалостной силе, которая кроется за кажущейся робостью этой девочки, и Деций внутренне содрогнулся. Кто же это перед ним? Женщина или демон? Может быть, эта мрачная туманная страна вновь возродила к жизни Атланту, деву-охотницу из древних преданий?