Несущие грозу
Шрифт:
Когда я сделал, что она просила, она посмотрела на меня и облизала губы, полные и розовые.
– Ты не хочешь трахнуться?
– спросила она.
– По-быстрому. За те разы, когда у нас не получилось на этих чертовых топчанах.
Я усмехнулся.
– Ты опять за свое. Ничего, кроме секса. Тебе ведь не хочется на самом деле. Ты так говоришь, потому что думаешь, что должна это сказать.
– Да, потому что я боюсь. Знаешь, чего я боюсь? Не того, что меня будут пытать или насиловать, или убьют, но того, что я разряжусь в шифон и нейлон и опять попаду в этот бардак. Это настоящее унижение - Целую неделю носить джинсы. Зачем ему это все?
–
– Если бы Васкес хотел одеть нас только для случая, он купил бы мне Новый костюм, а тебе вечернее платье из Парижа. Но это доказало бы только то, что у него куча денег, что мы и так знаем. Он показывает свою власть. Он демонстрирует, что, когда твой бывший начальник, агент федеральной службы, достаточно высокого положения, Прятал наши чемоданы, после того, как он послал Мортона искупать меня в Парана-Ривер, люди Эль Вьехо были там, наблюдали и были готовы добыть спрятанные вещи в любое время, когда этого захотел бы их шеф. А что касается всего остального, я понятия не имею, что у него на уме.
Это было не совсем так. Я чувствовал и был почти уверен, что, окружая нас роскошью после этой ужасной недели в джунглях, он как бы извинялся, а когда человек с неограниченной властью начинает извиняться перед вами или строить из себя вашего приятеля, то и слепому видно, что он что-то от вас хочет и размажет вас по стенке, если не добьется своего. По крайней мере, я не верил, что это простое совпадение: нас привезли в Куско в тот же день, когда прибыла наша группа.
– Поставьте туда, - услышал я голос Белинды, когда, наконец, открыл дверь из ванной. Я не слышал стука. Белинда разговаривала с официантом, который держал поднос с двумя высокими дымчатыми стаканами и ведерком для льда, из которого выглядывало горлышко аристократического вида бутылки. Он поставил поднос на журнальный столик у окна и повернулся.
– С комплиментами от дона Грегорио, - сказал Белинде официант.
– Открыть бутылку, сеньора?
– Конечно, - сказала Белинда. Со знанием дела открыв бутылку, официант ушел. Я поднял стакан:
– За счастливую посадку!
– Только не напоминай мне про этот чертов самолетик и эти ужасные горы.
Она посмотрела на часы, которые стояли на столике у кровати.
– Пей быстрее и одевайся, дорогуша, уже почти семь. Эль Вьехо, наверное, живет по американскому времени, хотя, по-моему, они никогда не ужинают раньше десяти часов.
Я уже завязывал галстук, когда кто-то постучал в дверь.
– Идем!
– сказал я.
Белинда нервно поправляла блузку. Я дождался, пока она справилась, и сказал:
– Давай не будем заставлять дона ждать.
– У меня странное ощущение. Надеюсь, после того, как я так оделась, я не вымажусь опять кровью с ног до головы, - сказала она.
И я понял, что она вспомнила распростертые окровавленные тела в хижине. Внезапно она подошла и крепко обняла меня. Я чувствовал ее мягкое и теплое тело сквозь тонкие ткани.
– Нет, не целуй меня, ты все размажешь. Помнишь, я предлагала тебе кое-что получше, но тебе было наплевать. Теперь пора идти на этот чертов ужин.
Паломино ждал нас в коридоре, он показал, куда идти, и пошел позади нас. Я знал, что у него есть пистолет, но у меня было такое чувство, что я не хочу никуда убегать. До сих пор я просто плыл по течению и все еще жив. Было похоже на то, что я подбираюсь к Эль Вьехо все ближе и ближе, и мне уже было действительно интересно, что он приготовил для нас после всех этих изысканных сюрпризов.
–
– Паломино направил Белинду, которая свернула к ресторану отеля.
– Когда улицы переполнены, машины подъезжают к заднему крыльцу, но сейчас они не так переполнены. Пожалуйста, выходите и садитесь в машину, которая нас ждет.
Большие стеклянные, красиво отделанные двери отеля выходили прямо на очень узкую улицу, и теперь было понятно, почему туристические автобусы и лимузины должны были объезжать здание. Длинный черный кадиллак был припаркован перед отелем. Я помог Белинде сесть на заднее сиденье и влез сам. Я понял, что мы ждем еще кого-то, потому что увидел раскрытые откидные кресла. Паломино не садился в машину, а ждал, стоя возле открытой двери машины. Наконец, четыре человека вышли из отеля. Двоих из них я знал. Акерман шел позади, его вел смуглолицый парень в черном. Впереди с таким же точно сопровождающим шла Руфь Штейнер. Человек, который сопровождал Руфь, хотел помочь ей сесть в машину, но она оттолкнула его руку и стала садиться сама. Увидев меня, она резко остановилась.
– Мэтт!
– Сеньора, пожалуйста, садитесь. Это сказал ее сопровождающий. Наверное, ему надоело ждать.
– Привет, Руфь, - сказал я, - присоединяйся.
– Я протянул ей руку и подвинулся, освобождая место рядом с собой. Белинда с другой стороны внимательно изучала нас.
На тротуаре Роджер Акерман играл в стандартного голливудского героя. Таким людям всегда кажется, что они могут кому-то что-то доказать, если будут сопротивляться, когда сопротивление бесполезно. Паломино подошел, чтобы помочь двум другим в черном, и, хотя их было трое против одного, мистер Акерман не позволял им засунуть себя в машину. Конечно, они это сделали, запихнув его в кадиллак и захлопнув за ним дверь. Паломино сел на переднее сиденье и что-то сказал водителю. Большая машина тронулась с места плавно и абсолютно бесшумно. Акерман через наши ноги пробрался к одному из откидных сидений. Он начал поправлять галстук и приглаживать свои растрепанные волосы и застыл, как будто увидел перед собой привидение.
– Ты!
– сказал он, уставясь на меня.
– Но ты же мертв!
Глава 27
По асфальтированному шоссе мы выехали из города, но скоро свернули на дорогу, посыпанную гравием, и стали взбираться в горы. На самом верху Паломино приказал остановиться, и мы услышали его голос через динамики:
– Может быть, дамы захотят посмотреть на животных?
Задние стекла бесшумно опустились. Несколько индейцев с широкими лицами в цветных костюмах двигались к нам, ведя с собой десять-двенадцать лам. Это были красивые животные. Самые большие были размером с маленькую корову, но гораздо более стройные. У них был гордый и независимый вид. Они высоко поднимали головы на своих длинных шеях. Маленькие, тонконогие и пушистые, бегали вокруг индейских ребятишек, как щенки.
– Боже, какие они милые, - воскликнула Белинда, протянув руку, чтобы погладить одного малыша, которого специально подвели к ней.
– Можно я дам маленькой девочке что-нибудь?
– Она именно этого и ждет, - сказал Паломино своим электрическим голосом.
– Ради Бога. Вы специально похитили нас, чтобы оказать этот зоопарк?
– нетерпеливо спросил Акерман.
Белинда просунула в окно какую-то мелочь, в последний раз похлопала маленькую ламу по носу. Стекла опять поднялись, и машина снова тронулась с места.