Несущие смерть
Шрифт:
Бывший боксёр остановился, затем опустил руку. Несколько человек в толпе обернулись.
— Если зеленокожие полезут сегодня ночью, это будет их вина! — крикнул один, обвиняюще ткнув пальцем в жреца. Большая часть толпы, похоже, услышала это и согласно зашумела.
— Тебе-то что? — крикнул кто-то из толпы. — Могу поспорить, год назад у тебя на руке были все пальцы.
— Моя жена была верующей, — ответил Браель. Он уже понимал, что никак не сможет остановить их.
— Значит, она была дурой, а ты — ещё большим дураком, раз женился на ней! — заявил боксёр и сгрёб
Здоровяк отпустил жреца и неловко покачнулся в сторону. Браель увидел, что ноги боксера подогнулись, и пошёл на него, подняв кулаки. Треск ломающейся двери в боковые покои жрецов заставил все головы отвернуться от Браеля и бывшего боксёра, который опустился на одно колено и прижал руку к подбитому виску. Группа из пяти-шести человек откололась от основной толпы и яростно ринулась внутрь. Из закрытых ставнями окон раздались звуки опрокидываемой и ломаемой мебели.
— Давайте, мы должны пробиться внутрь! — крикнул кто-то из гущи толпы перед санктумом. Не обращая больше внимания на Браеля, они развернулись как один и принялись снова напирать на высокие двери. Что-то, должно быть, сломалось во время их последнего штурма. С треском выламывающихся древних петель и выдохом приторного, полного благовоний воздуха, двери распахнулись внутрь.
Толпа хлынула по трём низким ступеням в проход. Молодой жрец, у которого всё ещё шла носом кровь, побежал следом. Браель опустил взгляд на боксёра, затем протянул руку. Здоровяк посмотрел на неё мгновение, потом ухватился и поднял себя на ноги.
— Можно, в принципе, тоже глянуть, что они там прятали всё это время, — предложил Браель. Из полутёмного пространства за раскрытыми дверями раздались крики, шум потасовки и треск ломающейся мебели.
— Знаешь, мне уже, чёрт возьми, всё равно, — ответил бывший боксёр. — Удачи, когда они полезут, — прибавил он, затем развернулся и начал выбираться с территории храма.
— Тебе того же, — ответил Браель, затем повернулся и последовал за толпой в санктум.
Не считая тяжёлого запаха благовоний и слабенького света, который давали масляные светильники в высоких настенных держаках, санктум выглядел очень похожим на двор снаружи, только без крыши: побольше молельных чаш на постаментах, три алтаря, чуть покрупнее, расставленных в линию по центру помещения, и больше разгневанных жрецов, бесстрашно встретивших кулаками толпу, готовых защищать свои сокровища.
Вдоль боковых стен стояли ряды стеллажей, на каждом — декорированные и покрытые резьбой ящики. Дебоширы сметали их с полок — те падали на пол, крышки отскакивали или разбивались, рассыпая предметы, хранимые в течение многих поколений: куски металла со странными рисунками, пустой металлический палец от статуи гиганта, обрывки ткани. Хлам, почитаемый за реликвии. Некоторые из незваных гостей размахивали реликвиями перед носом у жрецов, прежде чем растоптать в пыль или запустить в воздух.
Браель шёл по помещению, не обращая внимания
Но где этот так называемый «Священный Вакс»? Может, жрец просто постоял тут немного, а потом вернулся наружу, передав Брона обратно матери и приняв в дар пригоршню монет? Был ли Вакс фикцией, обманом для выманивания денег, что длился веками?
Санктум был четырёхугольным зданием со ступенчатой крышей. Пространство внутри, однако, было другим, как заметил Браель. Снаружи четыре стороны были равной длины. Изнутри, он видел, стены справа и слева были уже — почти вдвое, чем должны были.
Взгляд на крышу подтвердил его подозрения: задняя стена соединялась со ступенчатым скатом потолка выше, чем передняя и боковые. Задняя стена, с которой свисал древний, потрёпанный флаг, рисунок на котором изображал что-то вроде двухголовой птицы с развёрнутыми крыльями, скрывала ещё одно помещение.
Браель подошёл к ней и осторожно сдвинул полотнище в сторону. Несмотря на явную старину, материал под пальцами был мягким на ощупь, словно был выткан на гораздо более лучшем станке, чем все те, что производили ткань на этом мире. За полотнищем была дверь, верхняя её часть — декоративная решетка.
Тесаком Браель сбил старый замок и, отпустив качнувшийся за спину флаг, осторожно шагнул в заднюю комнату.
— Именем звёздных богов, прочь! — жрец, который налетел на него, был, должно быть, старше Бреллы, когда та в конце концов отошла в мир иной. Он колотил Браеля слабыми, покрытыми старческими пятнами руками. Тот отмёл жреца в сторону так осторожно, как смог. Старые колени не выдержали, и старик сполз на пол, причитая почти детским голосом.
— Наша единственная надежда! — выл старый жрец. — Наша единственная надежда!
Другой жрец — на этот раз примерно ровесник Браеля — бросился на помощь старику. Браель не обратил на него внимания. Он уставился на Вакс.
Паутина проводов и металлических подпорок занимала помещение, в котором больше ничего не было, почти целиком. Она растянулась от стены до стены и от пола до потолка, который был едва виден в слабом жёлтом свете трёх-четырёх масляных светильников, установленных в нишах стен. Низкое гудение и вибрация, которые Браель почувствовал в груди, рождали ощущение, будто в паутине сидело что-то живое, вытягивая жизненную силу из кабелей и проводов, которые словно пульсировали почти неразличимым биением.
Мягкий звук хорошо смазанных колёс, вращающихся в темноте наверху, привлёк внимание Браеля. Слабый жёлтый свет выхватывал движущиеся края сложной конструкции из шестерёнок и зубцов. Отрезки толстых латунных стержней поворачивались, сияя тусклым золотом в свете ламп, опускаясь из сумрака к сложным редукторным сочленениям с более тонкими стержнями из того же металла. Эти тонкие стержни затем соединялись сцепками с паутиной из тонких, как волосы, проводов, которые, в свою очередь, питали машину, чей пульс раздавался в комнате, словно стук древнего механического сердца.