Несущий огонь

Корнуэлл Бернард

— На них не хватит места для двух сотен лошадей, — мрачно сообщил он мне, — хорошо, если сможем поместить шестьдесят. Но это единственные корабли, которые удалось купить.

— Они сгодятся, — сказал я.

Теперь оснащением судов для перевозки лошадей занялся Берг.

— Люди часто меня спрашивают, зачем это, господин, — сказал он мне, — и я им отвечаю, как ты велел — что я не знаю. Только, похоже, всем известно, что мы собираемся во Фризию.

— Ну и хорошо, — сказал я, — очень хорошо. И тебе больше незачем хранить

этот секрет.

Берг строил в трюмах стойла, необходимая предосторожность, чтобы удерживать перепуганных лошадей во время путешествия по морю. Берг командовал работой, и люди старались, а у меня не хватало духа сказать ему, что эти корабли, возможно, и не понадобятся, что они — просто часть обмана, чтобы попытаться убедить всех вокруг, будто я оставил все мысли отвоевать Беббанбург и вместо этого увожу своих людей и скот в новые земли. Я безрадостно думал, что в конце концов эти корабли придётся продать, и наверняка за них не удастся выручить ту цену, что я заплатил. На ближнем корабле стойла строили с десяток человек, громко стучавших молотками и пилами.

— А сейчас останови работу, — приказал я Бергу, — и сними с этих трёх кораблей звериные головы.

— Снять их, господин? — удивился он.

Два из трёх боевых кораблей венчали прекрасные, недавно вырезанные драконьи головы, а третий, самый большой, украшала великолепная голова волка. Берг поставил их, чтобы порадовать меня, а я теперь требовал снять их с носа кораблей.

— Сними их, — велел я, — и приладь христианские кресты.

— Кресты! — поразился он.

— И большие. А людям, живущим на тех трех кораблях, придется сегодня же убраться. Они могут и на торговые суда устроиться. А мы поднимем паруса завтра на заре.

— Завтра, — радостно повторил он.

— И вот еще что, — сказал я. — Лошади тут?

— В конюшнях по всему городу, господин.

— У тебя ведь серая, да?

— Хрэзла! Отличная лошадь!

— Отрежь ей хвост и принеси мне.

Он уставился на меня как на безумца.

— Тебе нужен хвост Хрэзлы?

— Сначала займись этим, а потом крестами. Мой сын погрузит на корабли провизию.

Мой сын уже организовал людей, чтобы таскали припасы на пристань. Я велел ему купить двухнедельный запас пищи и эля на сто шестьдесят девять человек.

Потому что именно столько я собирался взять на север. Сто шестьдесят девять воинов, чтобы драться с моим кузеном, драться с войском Этельхельма и силами короля Шотландии. Они были славными воинами, почти все — закаленные в битвах, и совсем немного тех, кто еще не стоял в стене из щитов и не познал ужас сражения, когда враг стоит так близко, что чувствуешь смрад эля в его дыхании.

Я щедро заплатил Ренвальду. Монет у меня осталось мало, и я отдал ему один свой серебряный браслет с рунами.

— Я получил его в битве к северу от Лундена, — объяснил я и показал на руны. — А это имя человека, которого я убил.

Хагга. Он не должен был умереть. Только не в тот день.

— Не должен был?

— Они просто разведывали местность. Их было шестеро, а нас восемь. Мы охотились. Хагга решил сразиться.

Я помню Хаггу. Он был юнцом на хорошем коне, в отличном шлеме, что был ему велик, шлеме с нащечниками и выгравированной на навершии ухмыляющейся рожей. Видать, он решил, что мы станем легкой добычей — никто из нас не надел кольчуги, к тому же среди нас было две женщины. Он выкрикивал оскорбления, вызывал нас на бой, и мы сразились, раз уж он так этого хотел, хотя кончилось всё быстро. Я с силой треснул его по шлему Вздохом Змея, и слишком широкий шлем перекосился и ослепил Хаггу. Как жалко он кричал, умирая!

Я посмотрел на Улитку, стоящую на якоре у одного из пирсов Гримесби.

— И купи себе суденышко побыстроходней, — сказал я Ренвальду.

Тот затряс головой.

— Она славно мне служит, господин. Она вроде меня — медленная, но верная.

— Значит, на нее можно положиться. Когда всё это закончится, — продолжил я, — можешь полагаться на меня, как на друга.

— Во Фризии, господин? — улыбнулся он.

— Во Фризии, — улыбнулся я в ответ.

— Я помолюсь за тебя, господин.

— Благодарю тебя за всё, — сказал я.

На закате я шел с Финаном по тропе вдоль канавы для нечистот за городом. Я рассказал ему многое из того, что случилось в Думноке, но он хотел знать больше. Я же первым делом расспросил его об Этельстане и получил заверения, что молодой принц в безопасности в доме Сигтрюгра.

— Он хотел отправиться с нами, — сказал Финан.

— Не сомневаюсь.

— Но я сказал, что это невозможно. Боже, представляешь, какой начнется переполох, если он погибнет или его возьмут в заложники? Боже упаси!

— Он знает, что не может поехать, — ответил я.

— Но всё равно хотел.

— Чтобы его убили? А обвинили бы в этом меня, перемирие тут же бы закончилось, и мы бы оказались по шею в дерьме.

— А сейчас разве нет?

— Только до подмышек.

— Тоже не сахар, да?

Несколько шагов мы прошли молча.

— Ну и? — спросил он. — Так лорд Этельхельм оказался в Думноке?

— Раздавал серебро, — ответил я и поведал Финану всё остальное, а закончил своим планом по захвату Беббанбурга.

Он молча слушал, пока я не закончил, а потом поинтересовался:

— Король Эдуард сказал тебе, что около Беббанбурга четыре сотни скоттов?

— И командует ими человек по имени Домналл.

— Говорят, он дерется как зверь.

— Прямо как ты.

Финан улыбнулся.

— Так значит, четыре сотни скоттов?

— Так сказал Эдуард. Но это, возможно, с учетом гарнизонов, что Константин оставил на стенах фортов, а значит, в Беббанбурге у него по меньшей мере двести пятьдесят воинов.