Несущий перемены
Шрифт:
С другой стороны, после неприятного союза абдреликами положение Джона укрепилось, и Паншинеа хорошо осознавал это. Когда дело доходило до тайного влияния, не зависящего от расстановки сил в Союзе, Джон Тейлор Томас медленно, но неуклонно продвигался к самым верхам.
Он повернулся, услышав шаги чоя.
Паншинеа был таким же высоким, элегантным и властным, как другие чоя, каких доводилось видеть посланнику. Он только что переступил порог между зрелостью и старостью, но его грива еще оставалась густой, блестящей и золотисто-рыжей, скорее не морковного оттенка, а цвета темной меди. Глаза
Он низко поклонился, и император сказал:
— Я очень рад, посланник, что вы приняли меня в столь уединенной обстановке.
— Для меня это честь. Прошу вас, садитесь.
Два кресла стояли напротив огромного окна.
Паншинеа занял большее из них, откуда открывался слегка искаженный вид на отдаленную снежную вершину горы. Чоя дождался, когда посланник приблизится ко второму креслу, и тихо попросил:
— Прошу вас, отключите камеры — незачем предавать наш разговор огласке.
— Это нарушение, император. К тому же у вас с собой наверняка есть…
Паншинеа взглянул на него. Крылья его прямого носа римского типа дрогнули, и император напрягся от оскорбления.
— Даю вам слово, — коротко произнес чоя, — никакой аппаратуры у меня нет.
Томас сел. Ему не хотелось отключать запись, но он взвесил все преимущества подобного решения и произнес вслух:
— Жан, отключи запись.
Компьютерный голос ответил:
— Слушаюсь.
Паншинеа заметно расслабился, и Джон начал:
— Значит, вы хотите, чтобы о вашем визите сюда стало известно, а сам разговор остался в тайне.
— Должно быть, системы безопасности заполнят нежелательный пробел в записях.
— Здесь нет систем безопасности, — с иронией отозвался посланник.
— Тогда моя маленькая причуда вам не повредит, — Паншинеа сделал величественный жест рукой.
— Возможно, — согласился Томас.
Паншинеа повернулся к окну. Его подбородок уже давно провис, его твердость заменилась старческой складкой кожи, но только он и редкие седые нити в роскошной гриве выдавали возраст императора. Джон не знал, какова продолжительность жизни чоя.
— Вы много трудитесь ради своей планеты, — заметил Паншинеа.
— Стараюсь. Я делаю все, что могу, без пилотов и признания основных прав моего народа как полноправного члена Союза. Думаю, после переклассификации положение Земли улучшится.
Не поворачиваясь, Паншинеа произнес:
— Да, но не раньше. Впрочем, земляне — народ оптимистов.
— Думаю, в этом случае оптимизм мало чем может помочь. Но мы способны предложить большую помощь другим народам Союза.
— Как и они вам.
— Само собой разумеется, — посланник слегка склонил голову.
Паншинеа нетерпеливо провел ладонью по колену.
— Я не в силах подтвердить, что некая часть моего народа нарушает договоренности Союза в отношении вашего народа, — сказал он.
— У меня есть доказательства,
Император резко обернулся.
— Доказательства есть и у меня, — произнес он. — Просто их недостаточно.
Джон застыл. Пронзительные зеленые глаза продолжали изучать его.
— Я не сомневаюсь, что кто-то в моем народе совершил вопиющее преступление, в котором нас обвиняют, но для меня важно сообщить лично вам, что никто из нас даже не подозревал о существовании этих преступников — мы считали их погибшими несколько сот лет назад, или, по крайней мере, рассчитывали, что они уже ни на что не осмелятся.
Джон с трудом перевел дыхание. Что говорил этот правитель? Неужели где-то в галактике есть изменники-чоя, о которых весь народ даже не знает? Неудивительно, что император просил отключить запись. Посланник облизнул пересохшие губы.
— Продолжайте, — попросил он.
— Я пришел просить вас снять обвинение с Чо. Взамен мы будем способствовать переклассификации вашей планеты. Наших сторонников вместе с вашими должно хватить для благоприятного голосования, — бровь Паншинеа многозначительно приподнялась. — Редкий случай, когда мы окажемся в одном блоке, хотя и не совсем невозможный.
Джон обдумывал слова императора. Паншинеа не гарантировал ему успех, но если Земля снимет сделанные обвинения, их нельзя будет выдвинуть вновь до тех пор, пока не найдутся новые доказательства. Вряд ли положение чоя еще когда-нибудь окажется столь шатким.
Однако ему предложили то, чего он давно добивался, и это предложение было бы глупо отвергать. Джон задумчиво поскреб ногтем подбородок.
— Но вы хотите от нас большего, — заметил он.
Удивление, промелькнувшее в глазах чоя, насторожило его. Паншинеа выпрямился в кресле. Казалось, посланнику было известно нечто большее, чем он решил высказать. Паншинеа стиснул пальцы и пристально посмотрел на Джона Тейлора Томаса.
— Почему вы считаете, что мы хотим чего-то еще?
— Когда-то вы уже похищали наших детей, — спокойно произнес посланник. — Полагаю, вам захочется этого и впредь.
Глава 6
— Ваши слова звучат оскорбительно. Едва ли имеет смысл просить вас снять прежние обвинения, чтобы предоставить возможность для новых, — возразил Паншинеа. — Я вынужден напомнить, с кем вы имеете дело.
Джон Тейлор Томас собрался с мыслями, обдумал их, вспомнил весь опыт, накопленный за годы дипломатической службы, и заключил, что не ошибся. Чоя и впрямь хотели чего-то большего, и хотя весть о похищении детей с Земли осадила Паншинеа, должно быть, именно это и привело его сегодня к посланнику.
— Прошу прощения, — примирительно сказал он. — Вы меня неправильно поняли, или, скорее, я сам дал повод к недоразумению. Насколько мне известно, чоя почти не допускают на свою планету представителей других народов. Ваши знания о нас должны быть ограничены опытом общения здесь, на Скорби, или работой по контрактам. В попытке снять обвинения с Чо вам явно недостает информации. Какую ценность представляют наши дети для изменников-чоя? Почему было допущено такое преступление? Поймите мотивы, и вы сможете избавиться от обвинения.