Несущий перемены
Шрифт:
Он упал, успев подумать о странном оружии, от которого все его тело онемело и сердце стало биться коротко и медленно. Эти удары эхом отдавались в его голове, и бахдар ускользнул, когда он попробовал коснуться его. Опустив голову, он увидел, что стрела торчит у него в ноге.
Какой-то препарат. Он не знал, смертелен ли он. Подняв голову, Палатон увидел приближающуюся Витерну из Небесного
Ее синее платье отливало стальным светом, как инфорсер в ее руках. Казалось, вся она была соткана из дыма пожарища школы. Она прошла, переступая через тела, презрительно скривив губы, пока не наткнулась на Палатона. Он не мог и пальцем шевельнуть, но все его тело отозвалось на пинок Витерны.
— Ты должен умереть, но больше ты пригодишься мне живым.
Хат, лежащий рядом с Палатоном, застонал в агонии. Витерна сплюнула в его сторону.
— Глупцы, вы предлагали мне объедки, когда у моих ног был целый Дом. Знаете, что вы натворили? Знаете, что вы уничтожили, убив Недара и эту женщину? — она оглянулась через плечо на чоя, следовавшего за ней по разрушенному зданию. — Вы не оставили мне выбора — кроме партнера, который действительно достоин меня.
Кативар вышел из-за ее спины. Палатон попытался моргнуть слипшимися веками, чтобы рассмотреть предателя.
— У меня есть препарат, который сделает тебя бессильным, — произнес чоя с торжествующей улыбкой. Его глаза блестели, как куски льда.
— А у меня — препарат, который вернет силу обратно, — подхватила Витерна. — Так что мы значимы друг для друга, верно? Но сначала Кативар исполнит приятную маленькую обязанность.
Чоя нагнулся и поднял Рэнда, который обвис в его отнюдь не нежных объятиях.
— За преступления против Чо, за гражданскую войну, за вмешательство в нашу религию он будет предан суду Союза на Скорби. Ты не согласен, Палатон? Суду народов, если только абдрелики и ронины не доберутся до него раньше. Интересно, каковы его шансы без твоей помощи?
Палатон собрал всю волю, силу, гнев и метнул их вперед. Его тело отозвалось болезненной судорогой. Кативар рассмеялся и оттолкнул его, оставив лежать беспомощным, как новорожденного.
— Джон Тейлор Томас будет рад иметь дело с нами, когда мы привезем ему человека,
Рэнд забился в его руках. В его бирюзовых глазах не было ни проблеска надежды.
Витерна вновь ударила тезара — на этот раз в голову, и Палатон почти с благодарностью погрузился в забытье.
Он проснулся ночью. Школу очистили от всех тел. Он не знал, кто убит, а кто выжил, не представлял, что случилось с Рэндом. Рядом лежал Хат — тихо, как мертвый. Неподалеку вытянулась Руфин с серым лицом. Палатон почувствовал в ней искру жизни, но понял , что она слабеет. Они оставили его друзей умирать рядом с ним. Он сполз с кучи обломков, на которую его бросили, с трудом поднялся и закашлялся.
Они взвалили на него ответственность за уничтожение Голубой Гряды и всех тезаров.
Нет, он не примет ее. Если они захотят войны, он готов к ней. В конце концов, у него остался бахдар, проклятое наследие, и он сможет использовать все свои возможности. Он протянул руки и позволил выплеснуться своему бахдару, силе Огненного дома, ничем не запятнанному чистому голубому огню.
Рядом с ним слабо вскрикнул Хат. Палатон услышал, как чоя ворочается среди обломков, и приказал:
— Вставай, Хат! Ради Вездесущего Бога, поднимайся на ноги!
Друг обхватил его за колени и осторожно поднялся, встав рядом. Руфин задышала глубже. Хат нагнулся и помог ей встать, сплетясь с ней в неуверенном объятии. Палатон окружил их аурой, пляшущей в воздухе, омывающей их, уничтожающей весь озноб и боль, наполняющей искрами, которые слились в мерцающий щит. Руфин запрокинула голову и втянула бахдар, как воздух. Палатон не мог понять, что случилось дальше, но чувствовал, как сила растет во всех них, как бахдар сливается, окружая их плотнее, чем прежде.
Он был Огненным домом.
Прошлое было потеряно для Палатона, и потеряно навсегда. Он не стал оглядываться. Впереди проступало будущее.