Несущий смерть
Шрифт:
– Нормально. Что будет с ним?
– С этим? Починим и станет как новенький. Но сначала мы снимем пару сферокассет. Их покажет Корпорация Иллюзий - так сказать, в пропагандистских целях. Затем мы его починим, а остальное пусть решает суд.
– Профессор вновь позволил себе небольшую вольность.
– Ты хорошо дралась, девочка! А он последний идиот, что пощадил тебя.
– Ты бы на его месте непременно отсек мне руку!
– А что в этом такого?
– Профессор Кромер рассмеялся.
– Приклеили бы новую! Я могу починить кого хочешь.
Профессор не хвастал. Он и вправду "починил"
– Это тебе, приятель, на время. Потом я встрою эту детальку кому-нибудь еще.
Едва только Керл смог пошевелить рукой, его тут же перевели в самый прочный каземат Сомметанского Пенитенциария, невзирая на протесты Кромера, уверявшего, что потребуется немало времени, прежде чем Керл сможет более-менее нормально двигаться, и намного больше, прежде чем он вновь станет опасен. Совет Пацифиса считал иначе.
Обещание Неммы, что Керла посадят в клетку и будут показывать, словно чудовище, сбылось. Сферостанции Пацифиса почти ежедневно транслировали репортажи о последнем гладиаторе - сначала беспомощном и жалком, а затем, благодаря гуманным сомметанским ученым, возвращенным к нормальной жизни. Были показаны даже несколько старых поединков Керла, а также запись его последнего боя, которая была по вполне понятным причинам несколько урезана. Все это сопровождалось нравоучениями и славословиями в адрес Пацифиса. Делалось все, чтобы настроить публику против Керла, но, как выяснилось, пропагандистская кампания дала обратный результат - Керла стали жалеть, а затем, как это нередко бывает, полюбили. Дошло до того, что Общество воинствующих феминисток даже потребовало его освобождения. К Керлу зачастили высокопоставленные гости. Слегка удивляясь подобному повороту судьбы, Керл принимал известных политиков, ученых и актеров. Его посетила ослепительная сферозвезда Катя Лавински, на прощанье чмокнувшая гладиатора в покрытую шрамами щеку. Однажды ночью Керла удостоил визитом член Совета Пацифиса Кир Полуян.
Гладиатор ждал Немму, и она пришла. Разговор вышел коротким и скомканным. Девушка присела на краешек кровати, посмотрела на Керла, затем на стоящую на столике вазу с фруктами.
– Вижу, тебе здесь неплохо живется.
– Не жалуюсь.
– Керл сделал паузу.
– Пока.
– Скоро состоится суд.
– Надеюсь, ты не передумала быть моим защитником?
Немма покачала головой:
– Не получится. Меня отправляют на Посьерру.
Сердце Керла невольно сжалось.
– Почему?
– Они узнали о том, что я была у тебя перед боем, и о том, что я тебе говорила.
– Но откуда?
– Я сама им рассказала.
Керл удивился:
– Зачем?!
– Они все равно бы узнали. Кроме того, защитник на этом процессе - чистая формальность.
– Я знаю.
– Керл положил руку на хрупкое плечо.
– Просто мне было бы приятно видеть тебя рядом.
– Мне тоже, - сказала Немма и отвернулась. Какое-то время они сидели молча, Керл гладил рукою ее спину. Затем Немма повернула голову к гладиатору. Глаза ее были сухи.
– Мне пора. Прощай.
– До свидания, - сказал Керл.
Она горько
Новым защитником Керла был назначен - кто бы мог подумать!
– Лайт Пазонс. Он вошел в камеру с широкой улыбкой на лице и с грудой упаковок ЛЛЛ в руках. Как ни в чем не бывало Лайт осведомился:
– Насколько я помню, твое любимое?
– Керл молчал, пристально разглядывая катанрянина. Лайт немного пополнел и походил на абсолютно довольного жизнью человека. Или по крайней мере желал походить. Бодро похохатывая, Лайт сообщил:
– Совет назначил меня твоим защитником на суде.
– Вот как! Я не знал, что ты записался в паци.
– Уже давно, Керл. Я стал пацифистом еще до нашей совместной поездки на Соммету. Помнишь ту славную заваруху на площади у Дворца Трех Добродетелей?
– Допустим.
– Это я стрелял в тебя, Керл. Этого хотел Пацифис.
Хотя гладиатор еще не слишком твердо стоял на ногах, у него возникло желание врезать Лайту по физиономии, скомкав застывшую на ней улыбку. Лайт догадался, о чем думает его бывший приятель.
– Это жизнь, Керл. Тогда мне приказали стрелять, и я стрелял, сейчас мне приказали защищать, и я защищаю.
– Полагаю, ты защищаешь точно так же, как и стреляешь.
Лайт широко улыбнулся:
– Я сделаю все, что в моих силах.
– Катанрянин не спеша освободил упаковки с пивом от пластиковой сетки и бросил одну из них Керлу.
– Хотя, по-видимому, в моих силах не слишком многое. Пей пиво!
– Иначе говоря, все уже решено.
– Как ты мог такое подумать!
– с деланным возмущением воскликнул Лайт и выразительно показал глазами на стену, давая понять, что он волен говорить далеко не все.
– Пацифистский суд справедлив. Но обстоятельства твоего дела таковы, что у тебя ничтожно мало шансов на оправдательный вердикт.
– Догадываюсь, - сказал Керл.
– Меня уже просветили насчет того, какой приговор меня ожидает.
– Ну, не надо так мрачно, Керл. Думаю, если ты будешь вести себя разумно, суд учтет это.
– Что ты подразумеваешь под словом "разумно"?
Катанрянин оскалился:
– Всему свое время, Керл. Пей пока пиво. И ознакомься вот с этими документами.
– Лайт извлек из плоского кожаного контейнера внушительную стопку листков.
– Извини, мне не разрешили принести тебе электронный модус. Все прекрасно знают, какие чудеса ты можешь творить с помощью самых примитивных микросхем. Здесь перечислены все выдвинутые против тебя обвинения - числом двести шестьдесят три. Прочитай их на досуге.
– Я вытру ими задницу, - пообещал Керл.
– Как знаешь.
Слушание дела Керла Вельхоума проходило ровно через месяц после этого разговора. У здания Верховного Суда Таама собралась огромная толпа зевак, желавших видеть знаменитого гладиатора.
– Публичные выступления Секретаря Пацифиса собирают куда меньше народу, с едва заметной усмешкой сказал Лайт.
– Ты стал знаменитостью.
Это стало ясно и сомметанским властям. Здание суда было окружено кордонами херувимов, над центром Таама непрерывно кружили гравитолеты. Поговаривали даже о том, что Совет собирается ввести комендантский час.