Несвятая троица

Двинский Андрей

Сняв шляпку и туфельки, я закрутил девочку в плед так, чтобы не было видно крыльев. Прикрыв уголочком одеяла лицо, и, снова взяв ее на руки, я рванул ко второй двери. Слава Богу карета стояла на месте. Выскочив на улицу, я оказался прямо перед дверцей.

– - Помогите открыть, - попросил я кучера на имперском. Уже немолодой бородатый дядька тут же соскочил с козел, распахнул дверцу и помог уложить девочку на сидение.
– Подержите ее, - попросил я. Кучер влез в карету, и я снова активировал кастет. Мужик упал на второе сидение. Привязав обоих пленников заранее приготовленными

ремнями, я выскочил из кареты, закрыл обе двери и, сев на козлы, стегнул лошадей кнутом. Блин, надеюсь я не зарулю куда-нибудь в канаву...

Спустя семь минут Лидик закрывал ворота за каретой, въехавшей в небольшой дворик. За аренду дворика вместе с небольшим треугольным домом в районе порта я вчера заплатил две тысячи злотников. Отвязав девочку, я занес ее в дом и положил на кровать в одной из двух спален.

Кроме наличия крыльев, она ничем не отличалась от людей. На вид ей было лет четырнадцать. Белая, чуть розоватая кожа. Правильные черты лица. Немного угловатая фигура, с едва сформировавшейся грудью. Поцарапанная коленка и меленькие розовые ступни. Разве что форма ногтей была чуть иной. Откровенно говоря, относиться к ней как к нелюдю я не мог.

Я произнес кодовую фразу и похлопал девочку по щекам. Ресницы затрепетали и глаза открылись. В них отразилось непонимание, а потом - страх.

– - Как тебя зовут, - спросил я по-эдемски, снимая маску-платок.

– - М-маниша, - чуть заикаясь, произнесла она.
– А вы кто?

Поймав мой взгляд, она вдруг надавила. А когда ничего не вышло, в глазах заплескался уже не страх, а ужас...

– - Меня зовут Ганнибал, - представился я.
– А теперь, Маниша, слушай меня внимательно и не перебивай...

***

Ирина Зуева, Шар, где-то в лесу, 27 изока, вечер.

Кому-то это могло бы показаться смешным, но мне было совсем не до смеха. "Шмайсер" замолк, с дороги доносились какие-то крики, ржание лошадей, звон оружия и странное шипение, а я опять присела под кустом и не могла сдвинуться с места. Никогда в жизни так меня не чистило. Боже, они что, на касторке это блюдо готовили?

С дороги донеслись скрипучие крики, от которых мне стало еще страшней. Этот говор ни с чем не спутаешь - шоды. Загадочное шипение повторилось и вдруг все стихло. Что произошло???

Живот отпустил меня лишь минут через десять. Одевшись, я, трясясь от страха, как осиновый лист, медленно пошла к дороге. Через каждый шаг я останавливалась и прислушивалась. Наконец, укрываясь за большим кустом, я отодвинула ветку и выглянула на дорогу.

Шестеро человек в разных позах лежали на земле. Я машинально закрыла себе рот рукой, то ли стараясь не вскрикнуть, то ли удержать в себе остатки еды. Это были сопровождающие нас воины. За последнее время я насмотрелась на трупы, но привыкнуть к такому не смогла. Двое ребят были утыканы стрелами, как подушечки для булавок. Один лежал со странно вывернутой головой, его лицо было повернуто в мою сторону. В стеклянных глазах застыло странное выражение,

а из уголка приоткрытого рта по подбородку тянулась тоненькая красная ленточка. Прямо посреди дороги, страшно открыв рот, лежал здоровяк Белуга с разорванной грудной клеткой. За ним, в нескольких шагах виднелись еще два тела в окровавленных кольчугах. Но где остальные?

С огромным трудом пересилив животный ужас, я все-таки вышла на дорогу. Чуть впереди, по ходу нашего движения лежали трупы лошади и ящера. Словно в каком-то сне, я подошла ближе и вдруг застыла, глядя на обочину. Под большим, оплетенным плющом деревом лежала Диана. Ее походный костюм из черного бархата был разорван в нескольких местах. А из груди торчали хвостовики двух стрел. Голова баронессы была запрокинута, глаза закрыты. Грудь едва уловимо приподнималась, а при выдохе вокруг одной из стрел пузырилась кровь.

Машинально я сняла с себя куртку, подошла ближе и, присев рядом, подложила ее Диане под затылок. Господи, что же делать?

Стрелы, или, вернее болты, как называли их мальчики, торчали из очень плохих мест. Одна вошла чуть выше правой груди, а вторая слева, в районе диафрагмы. Пытаясь сделать хоть что-то, я расстегнула ей пряжку пояса, застегнутого поверх куртки на животе.

– - Сними амулет, - чуть слышно прохрипела она вдруг, не открывая глаз.
– Пожалуйста...

Ну конечно! Стараясь не побеспокоить стрелу, я расстегнула куртку и развязала завязки белой блузки, испачканной кровью.

– - Сейчас, потерпи немного, - пробормотала я, трясущимися руками доставая золотую цепочку. Амулет у Дианы был костяной, однако, такой же круглый, с вырезанной раскрытой ладонью посредине. Едва я приподняла цепочку и потянула ее вверх, что-то горячее коснулось моей ноги.

Вскрикнув, я подскочила и мгновенно оказалась на ногах. Сердце ушло в пятки, однако никакой опасности мне не грозило. Маленькие золотые ножны с кинжалом, которые висели у Дианы на поясе, светились ярко красным светом - видимо я случайно к ним прикоснулась.

Диана закашлялась, на губах показалась кровавая пена. Открыв глаза, она мутным от боли взглядом посмотрела на меня.

– - Как тебе помочь?
– спросила я, опускаясь на колени и вытирая кровь у нее с подбородка найденным в джинсах носовым платком.

– - Вытащи...
– Она опять закашлялась. Потом сглотнула и продолжила: - вытащи стрелы... Возьми нож и разрежь раны так, чтоб вышли наконечники. Постарайся... Постарайся не повредить большие сосуды... И ножны... те, которые на поясе... мне в руку дай...

– - Я не смогу, - пробормотала я, положив ее руку на обжигающе горячие золотые ножны. Девушка стиснула рукоятку кинжала.

– - Тогда добей...

Господи, ну за что мне это???

– - А нож, чем резать?

– - Возьми у ребят... Сними кинжал... Этот нельзя.

– - Ладно, я сейчас, - подбежав к телу ближайшего воина, я вытянула у него кинжал и вернулась к баронессе. Нож был длинным, с острым концом и лубяной рукояткой, очень неудобным, но что делать? Оторвав кусок от своей рубахи, я обмотала лезвие чуть ниже рукоятки. Надо продезинфицировать, но как? Костер разжечь?