Нет числа дням
Шрифт:
— Простите, я не хотел показаться неблагодарным.
— Я уверена, у вас нет причин для серьезного беспокойства. Том горюет об отце и, возможно, уже понял, что зря бросил Сашу. Потому и не в себе.
— Наверное, вы правы, — соврал Ник, а про себя подумал: «Если бы…»
Зацепка была слабая, но других и вовсе не было. Клерк-стрит представляла собой участок более длинной улицы, тянущейся на юг от центра города. Такси довезло Ника до закрытого сейчас «Одеона», окруженного разнообразными закусочными и букмекерскими конторами.
Но ни на одной из дверей не значилось имя Саши Ловелл. На большинстве дверей никаких табличек не было вообще, так что поиски Ника, похоже, заканчивались, так и не начавшись. «Тут, напротив», как выразилась Уна, обозначало противоположную сторону улицы, и Ник решил, несмотря ни на что, ее обойти.
Ранкеиллор-стрит была забита домами ленточной застройки разной степени ветхости. Вдали маячили темно-красные склоны Салисбери, мешая Нику прикинуть расстояние. Он двигался по северной стороне улицы, переходя от двери к двери и все яснее понимая, что просто-напросто зря тратит время. С другой стороны, делать-то больше нечего…
И глазам не поверил, когда уже в самом конце улицы заметил на одном из домов табличку с надписью «САША», напечатанной заглавными буквами на небольшой ламинированной картонке. Ник нажал на звонок рядом с табличкой. Прошло десять безмолвных томительных секунд. Он позвонил еще раз.
Откуда-то сверху раздался скрип рассохшегося дерева и дребезжание открываемого окна. Ник сделал шаг назад, поднял голову и увидел посмотревшую на него с третьего этажа девушку с ярко-рыжими волосами торчком.
— Я вас слушаю! — крикнула она.
— Вы Саша Ловелл?
— Да.
— Я Ник Палеолог, дядя вашего приятеля, Тома.
— И что?
— Мы можем поговорить?
— О чем?
— О Томе. Я боюсь за него.
— А я нет!
— Я очень вас прошу. Это крайне важно.
Саша заколебалась. Посмотрела назад, в комнату, потом опять на Ника.
— Можно мне войти?
— Нет. Стойте где стоите. Я сейчас спущусь.
Через несколько минут Саша появилась внизу, вся — от ботинок «Доктор Мартинс» до берета — упакованная в черное, меховой воротник поднят от ветра. Несмотря на подростковую одежду и пирсинг в носу, она окинула Ника очень взрослым, оценивающим взглядом.
— Мы можем посидеть в одном местечке, тут, неподалеку, — сказала она, махнув рукой. — Вы который дядя — монах или чиновник?
— Значит, Том рассказывал вам о нас с Бэзилом?
— Немного. Две тети и два дяди. Монах — это, по-моему, Бэзил.
— Бывший монах.
— А вы тогда — бывший чиновник?
— Вроде того. Уже давно не садился за письменный стол.
— Почему?
— Семейные неприятности.
— Вы из-за них волнуетесь?
— Да.
— Мы пришли.
Саша остановилась у обшарпанного кафе, где под негромко мурлыкающий джаз сгорбились над дымящимися кружками, листая газеты, несколько человек. На вопрос девушки за стойкой: «Как всегда?» — Саша привычно кивнула. Ник заказал
— Только давайте побыстрей. Рик — он такой, знаете…
— Рик?
— Мы же не о нем пришли разговаривать? Что там у вас за проблемы?
— У Тома недавно погибли и отец, и дед.
— Черт, — скривилась девушка. — Это и впрямь серьезно.
— Более чем.
— А как… Спасибо, Мэг. — Саша кивнула принесшей заказ официантке.
— Я слышал, вы с Томом не так давно расстались.
— Кто вам сказал?
— Уна Строун.
Саша отпила глоток чая и улыбнулась.
— Если вы говорили с Уной, вы знаете все.
— Она упоминала о женщине по имени… Харриет.
— Да, верно. Именно Харриет я и проиграла.
— Это она? — Ник показал Саше фотографию.
— Кто же еще? Откуда у вас снимок?
— Его прислали анонимно. Матери Тома. Думаю, кто-то хотел сообщить ей, что Харриет оказывает на Тома дурное влияние. Он странно вел себя в последнее время. Еще до смерти близких.
— А отчего они умерли?
— Мой отец — дед Тома — неудачно упал, ударился головой. Печально, но неудивительно, учитывая его возраст. А мой брат Эндрю — отец Тома — погиб в автокатастрофе.
— Он был фермером?
— Да.
— Слушайте, это, конечно, все ужасно, но ведь Том ушел от меня еще в январе, так что…
— Ушел к Харриет?
— Сам он говорил, что нет. Но когда я через некоторое время увидела их вместе, у меня не осталось сомнений.
— Вы, случайно, не слышали ее фамилии?
— Элсмор, по-моему. Да. Харриет Элсмор.
— А что вы еще о ней знаете?
— Ничего. Это была одна-единственная случайная встреча. Причем неприятная. Она крутила им, как хотела. А он был какой-то запуганный, совсем не тот Том, которого я знала. Я не из ревности говорю, серьезно. Уже успокоилась и трезво смотрю на вещи. Когда я вернулась в Эдинбург после зимних каникул, Том стал другим. Холодным. Отстраненным.
— Из-за Харриет?
— Из-за кого же еще? Она держала его в своих челюстях. И вам интересно, насколько крепко?
— Более или менее.
— Так вот: я не знаю. Она стерва, сразу видно. И Тому совсем не подходит. Это не значит, что я ему подхожу. Он говорил, что остается жить в Эдинбурге, поэтому мы можем встречаться, пока я не закончу университет. Даже предлагал мне переехать к нему. Мило, правда? А потом на сцене появилась Харриет, и он будто… заледенел. Кто она, в конце концов, такая? Чем занимается? Ей должно быть… сколько? Тридцать пять? Что-то тут не то.
— Вы не спрашивали о ней Тома?
— Спрашивала. Он не ответил.
— Она живет в Эдинбурге?
— Не знаю, но мне кажется, что нет.
— Том сбежал от меня. Вот я и думаю — не с Харриет ли?
— Скорее всего. Но куда… — Саша потрясла головой. — Вы говорите, эту фотографию прислали матери Тома?
— Да, — кивнул Ник, размышляя, не придется ли ему пожалеть об очередной лжи.
— А вы догадываетесь кто?
— Нет.
— Знаете…
— Что?
— Вы не первый, кто спрашивает меня о Харриет Элсмор.