Шрифт:
Глава 1
НЕТ МЕСТА ДЛЯ ЖИВЫХ
– Счастливый ты человек, Быков, - сказал ему вечером начальник отдела перед тем, как сдать дежурство. – Отпуск, понимаешь. Море, юга.
– Я не на юг, Петр Михалыч. Я к себе на малую родину, в деревню. Полтысячи километров от Москвы, в лес. Озера, речка. Рыбалка.
– Тоже неплохо. Но море лучше. Главное в отдыхе – смена обстановки.
Начальник назидательно потряс толстым указательным пальцем и вышел из зала.
Иван Быков,
Во всем здании кроме него оставались только охранники и несколько таких же бедолаг, как он. Примерно по одному на каждый из семи этажей комплекса.
Иван машинально куснул огромный бутерброд с толстым, почти полутора сантиметровым кругом докторской колбасы. И снова посмотрел на стол, где были разложены листы машинных распечаток с его сегодняшней гордостью. С приблизительными координатами его гордости, сравнительно точной траекторией, выделенной пунктирной линией. И даже со схематичным рисунком, неровными линиями показывающим, как его гордость выглядит. Эдакая неправильной формы загогулина с утолщением на севере, то есть сверху. Иван некоторое время полюбовался бледными пятнами многоугольной формы, изображающими рытвины и впадины. Все вместе походило на живопись каких-то новомодных художников. Можно скопировать и повесить на стену в гостиной. Сделать рамку и показывать девушкам. Ты, видишь, дорогая? Да, это он самый, да. Мой астероид. Сижу я как-то в операторской, рассматриваю последние данные с радиолокации, и вдруг вижу…
Он отхлебнул лимонада. Вытащил из ящика стола потрепанный блокнот, который всегда брал с собой в походы. Блокнот был увесистый, с твердой обложкой, со специальным местом для шариковой ручки и необычайно белой бумагой. Бумага оставалась белой даже при свете костра.
Потом нащупал бензиновую зажигалку (надо бы заправить). Бинокль (совсем новенький призменный «Беркут»). Засунул все это богатство в боковой карман рюкзака. Взвалил рюкзак на плечи. И вышел в коридор.
Когда он спустился, в вестибюле было уже темно и пусто. Только Никифоров сидел в своей будке и смотрел телевизор. Судя по прорывающемуся сквозь помехи стадионному реву, в телевизоре был футбол.
– Привет отпускникам, - Никифоров помахал ему фуражкой. – Загружаешься?
Иван кивнул.
– Да. Последние приготовления. Не хочу утром с вещами возиться. Пусть в машине ночь поваляются.
– Это дело. Покурим? Здесь все равно ничего интересного.
– Кто ведет?
– «Шахтер» естественно. Узбекам даже ничья не светит. Против Старухина у них никаких шансов.
Никифоров
– Та-ак, гражданин. Выносим с режимного объекта? А ну-ка предъявим!
Иван картинно поднял руки и попятился к выходу.
– Стой, стрелять буду! Пых-пых!
– Ай, не стреляйте, дяденька милиционер! Все расскажу, ничего не утаю!
– Конечно, не утаишь. А ну, быстро говори что курим?
Иван сгрузил рюкзак рядом с перилами, достал пачку сигарет.
Никифоров выпятил нижнюю губу.
– Не, своему «беломору» я с фильтром не изменю. Никогда не понимал, что вы все находите в этих дамских цидульках? Одно слово, ученые.
– Дурак ты, лейтенант. Фильтр полезнее.
Они стояли внизу, на первых ступенях широкой лестницы. Где-то недалеко стрекотали насекомые. Никифоров оставил дверь открытой и прислушивался к футбольным звукам. Иван смотрел на звезды и выдувал в их сторону сигаретный дым.
– А ты знаешь, - наконец не выдержал он, - я сегодня астероид обнаружил.
– Да ну.
– Ага. Какой-то неизвестный. Вынырнул из-за Луны, как черт из табакерки. Наши эрэлэсники его прошляпили, а я гляжу, возмущение какое-то… И данные неправильные.
– Герой. С тебя стакан. Когда поставишь?
– Вот вернусь и поставлю. Правда, там еще многое неясно. Утром должно подтверждение прийти.
– Придет. Его обязательно назовут в твою честь. Астероид «Быков». Звучит. Главное ударение не перепутать.
Никифоров заперхал, подавившись от смеха.
Иван развернулся и отвесил ему подзатыльник. Фуражка съехала на нос.
– Э! Нападение при исполнении!
– Будешь знать, как издеваться над наукой.
– Да ну, какая у вас наука. Вот мой дядя институт прикладной физики охраняет, вот там наука. А вы только в бумажках роетесь, да вверх таращитесь.
Иван выбросил в траву окурок и подхватил рюкзак за лямки.
– Ну, все, лейтенант, ты договорился. Теперь война. Сейчас загружу вещички, и будет драка. Ты не забыл, что у меня разряд по боксу?
– У тебя разряд, а у меня пистолет. Помочь?
– Давай.
Никифоров подхватил рюкзак с другой стороны.
Машина стояла в десяти шагах, новая бежевая «двойка», универсал. Иван получил ее всего месяц назад, из салона еще не выветрился свежий заводской запах.
– Хорошая железяка, - сказал Никифоров. – Удобно в сад ездить.
– Ага.
– Я такую же хочу. А батяня рогом уперся, «москвич» хочет. Говорит, «я в молодости на «москвиче» ездил, дед твой на «москвиче» ездил». Традиция, говорит.
Иван открыл заднюю дверцу.
– Не бери «москвича». Сыпятся. Раньше были нормальные, а сейчас совсем труха.
– Ну вот и я… Ого…
Никифоров замолк. Иван утрамбовал рюкзак между палаткой и огромной дорожной сумкой с вещами и подарками родне. Поднял голову.
На дороге, ведущей от города к комплексу, вытянулась длинная вереница приближающихся автомобильных огней.