Нет места лучше
Шрифт:
— То есть ты мне предлагаешь родному государству довериться? — ошарашенно переспросила я.
— А что в этом такого ужасного? — прищурился Алексей.
Я тяжело вздохнула, а потом все же решила пояснить.
— Ну, как минимум, сомнения берут… Ну, насчет совсем больше никаких жадных… — начала я скептично.
— Я бы попросил! — строго перебили меня.
На что я лишь фыркнула и снова, прищурившись, посмотрела на него, ибо у меня новый логичный вопрос возник:
— Если они все это время знали обо всей этой катавасии, что за закрытыми дверями творилась, то почему раньше не вмешались?
Алексей
— Это сложный вопрос.
— Вопрос политики? — нервно усмехнулась я.
На меня снова посмотрели рассеянно, словно оценивая, что именно стоит рассказать, но все же ответ на этот раз получился более внятным.
— Деркачев вложился в очень дорогой и амбициозный проект, причем спонсировал действительно очень щедро, и вложился удачно. Пробовали многие, но в большинстве случаев это не выходило за рамки развлечения. А Крылов подошел к вопросу серьезно, во многом преуспел, причем за относительно короткий срок.
— Ну, с Крыловым как раз не удивительно, с такой-то мотивацией! — фыркнула я.
Алексей вздохнул, спорить не стал, лишь продолжил свой рассказ:
— В перспективе оно могло принести много пользы для всех, так что за ними присматривали, но не мешали. Да, и Крылов меру знал, не наглел, никогда грань разумного не переходил, так что на некоторые их проделки действительно закрывали глаза.
Я недоверчиво посмотрела на Алексея, и уточнила:
— Ты присматривал?
— Не только я, — неопределенно ответили мне, а затем усмехнулись, — но должен признать, работа в этой организации сама по себе получилась очень интересной. Никогда не думал, что придется иметь дело с чем-то подобным. Как будто исполнение детской мечты! Так увлекся, что достаточно быстро оказался рядом с начальством. Но мою первостепенную задачу это, разумеется, упростило, так что никто не возражал.
Я тоже усмехнулась. Он ведь со своей любознательностью там действительно очень органично вписался. И не заподозришь в чем-то таком нехорошем. Впрочем, это мне тоже оказалось знакомо. Я ведь на Синелле тоже как-то неожиданно плотно в рабочий процесс вросла. Никто и не подумал ничего плохого, пока в прошлом не начали подробно копаться.
Затем Алексей снова посерьезнел:
— А потом все изменилось, появилась ты, — вздохнул он.
Я тоже вздохнула.
— Встал этический вопрос. Просто так оставить тебя там не могли, это было бы более чем неправильно. Так что делать вид, что никто ни о чем не знает, стало проблематично.
— И? — требовательно уточнила я.
— Силовым методом решать вопрос не стали, дабы и тебя риску не подвергать, и не уничтожать ценное предприятие. Деркачеву сразу предложили решить вопрос мирно. Дали возможность поступить правильно, при этом сохранив и инвестиции, и заодно пообещали обеспечить взаимодействие его специалистам с ценным экспертом в дальнейшем.
— То есть ему просто предложили передать меня официальным властям? — нервно усмехнулась я.
— Да.
— Но он не захотел? — скривилась я, а потом снова развеселилась, —
Алексей усмехнулся в ответ и пожал плечами:
— Не знаю, я на переговорах не присутствовал, ситуацию наблюдал издалека. Знаю лишь, что он очень болезненно все это воспринял. Взбеленился, что у него отжимают успешный стартап, когда тот вот-вот должен был выстрелить. Стал искать в своем окружении предателей, хотя, честно скажу, искал он не там.
— То есть под Крылова копать он начал не просто так?
— Изначально он своего сына-придурка держал в узде, не давая вмешиваться, но тут как будто дал карт-бланш. Так что Федя стал у нас очень частым гостем, вместе с Михаилом. Хотя до того момента я даже не подозревал, что около Игоря Валентиновича есть люди вроде него.
— Но я там четыре месяца провела, и что, все это время пытались с ним договориться?
Алексей тяжело вздохнул.
— У меня создалось впечатление, что изначально он согласился, шли переговоры, чтобы максимально формализовать договоренности. При этом нам, на месте выдали инструкцию, вытянуть из тебя побольше информации, пока можно. Но тогда ты проявляла благоразумие, потому никто не увидел в этом угрозы.
— Только Крылов мне мозг выносил по поводу корабля!
— Крылов ничего не знал, и ему тоже мозг выносили. Но он бы не стал опускаться до непотребства, максимум, мог припугнуть. В любом случае, мы были рядом и контролировали ситуацию. Вмешались бы при любой реальной опасности.
Я невольно скривилась, вспомнив тебе первые две недели, а Леша снова виновато потупился.
— Я пытался тебе намекнуть, чтобы ты не стеснялась просить улучшения условий. Тебе бы действительно пошли навстречу в любой просьбе! Ведь у него был стимул сохранить с тобой позитивный контакт и в будущем.
— Так уж и в любой! — скептично пробубнила я, на что он снова отвел взгляд.
— В любом случае, я был уверен, что скоро все завершится. А потом ты попыталась сбежать и всех на уши поставила. А после того, как привезли твой транспортник, и выяснилось, что для того, чтобы заставить его хоть как-то себя проявлять для изучения, пилот очень даже необходим, начался новый дурдом!
Вот на это я только глаза закатила.
— Неужели он только из-за этого передумал?
— Я все это наблюдал издалека, но я так понял, после этого крышу Деркачеву старшему действительно сорвало! Не знаю, на что он надеялся, но создалось впечатление, что после того, как появился челнок, на переговорах он просто стал откровенно тянуть время. А у нас устроили бешеные скачки, требуя получить максимальный результат как можно скорее. Тебе из-за этого сильнее всего досталось!
— Но ему позволили это сделать?
— Я пытался это прекратить и организовать эвакуацию, но… — вновь попытался он оправдаться.
На что я лишь помотала головой и уткнулась лбом в ладонь. Наверно, если и стоило кого-то в чем-то обвинять, то точно не Алексея. В конце концов, если вспомнить те трудные времена, он действительно казался единственным, кто пытался помочь, хоть я его уже тоже игнорировала, отказываясь общаться вообще с кем-либо. А он мог действовать лишь, не выходя за рамки роли, которую ему определили.
— И все-таки, на что он надеялся?