Нет места под звездами

Кос Анни

— Значит, вы готовы взвалить на себя бремя власти из верности мертвому человеку?

— Он был для меня не просто человеком, он был моим другом, — ответил Ульф. — Но в целом, да, вы правы.

— Поклянитесь, что будете хранить жизнь Адиля, как свою собственную.

— О, свою я храню плохо. Но будущему императору ничего не угрожает до тех пор, пока он будет верен стране.

— Что станет со мной? Отошлете в какой-нибудь неприметный уголок?

— Я не настолько глуп: мне нужны союзники. Кроме того, мать будущего императора должна оставаться при нем. Без

вашего покровительства ребенку будет очень трудно. Что ещё вас смущает?

— Ничего и все сразу, — Арселия встала. — Я составлю необходимый документ сегодня. Если ваша безумная идея сработает, то что произойдет через шестнадцать лет?

Ульф пожал плечами.

— Этого я не знаю.

— Что ж, я обещаю вам свою помощь и верность до тех пор, пока мой сын в безопасности.

— Это честная сделка, — склонился в поклоне Ульф. — А теперь позвольте откланяться, моя императрица.

Двери за ним закрылись, а Арселия еще долго стояла и безмолвно вдыхала утренний воздух. Она будет жить. И будет жить ее сын. А что принесет с собой будущее, покажет только время.

Эпилог

Тяжелые, изматывающие уличные бои продолжались еще около суток после событий на площади. Демонов удалось уничтожить далеко не сразу, вылавливать их пришлось по-одному. Потери среди людей были огромными, разрушения в городе — еще большими.

К ночи стало ясно, что придется разбираться и с людьми. Одни не желали сдаваться, другие не поняли происходящего и продолжали огрызаться, как загнанные в угол звери. Черный Волк предоставил своим командирам заканчивать стычки в городе, пока дела держали его во дворце подле мальчишки-императора.

Йорунн присоединилась к войскам в городе. Она была крайне утомлена, иссушена потерей магии, но продержалась столько, сколько было необходимо для восстановления шаткого, но такого желанного перемирия. Отдохнуть она смогла лишь несколько часов перед рассветом, а к полудню следующего дня уже стояла в гарнизоне городской стражи. От усталости степнячка не ощущала ни злости, ни боли, ни сожаления — вообще ничего. Арен принес ей краткую весть от Ульфа: тот сообщал, что жизнь юного императора вне опасности, а также передал приказ, подписанный Арселией.

Гарнизон приспустил знамя в знак траура, а над городом раздался настойчивый перезвон колоколов — сигнал к окончательной и полной капитуляции. Сражение за Дармсуд окончилось.

К вечеру в город прибыл Бадр Зойра. Он сдержал данное слово, обеспечив Йорунн и Ульфу если не поддержку, то хотя бы нейтралитет имперских войск. Впереди были долгие переговоры, но надежда на окончание войны вновь затеплилась в людских сердцах.

***

Малкон не принимал участия в уличных боях, лишь сопроводил во дворец носилки с бесчувственным телом Мейрам. Ульф отправил к ним лекаря сразу, как только смог, но бен Хайри развел руками.

— Она жива, дыхание достаточно глубокое, сердце бьется слабо, но ровно. То, что с ней произошло, не очень похоже на болезнь или ранение, скорее, тут вмешалась магия. Леди Мейрам одарена большой силой, надо, чтобы ее осмотрел кто-то из жрецов.

Однако служителей Стихий

в городе не нашлось, и Малкону оставалось только терпеливо ждать. Все, что он мог сделать — это просто быть рядом, держать ее безвольную руку, тихо рассказывать о себе и обо всем, что происходило эти годы. На закате в покои Мейрам заглянул Ульф Ньорд. Он не стал расспрашивать ни о чем, тем более — утешать, просто побыл немного рядом с бывшим гвардейцем, крепко сжал его плечо и произнес:

— Она сильнее, чем кажется. Верь в нее.

Малкон так и уснул на ее ложе поверх шелкового покрывала. А проснулся от того, что ощутил легкое прикосновение.

— Если ты — сон, то я не хочу просыпаться, — тихо прошептала Мейрам, улыбаясь сквозь слезы.

Он не ответил, сразу забыв все, что собирался сказать ей. А она продолжила, торопясь поведать самое важное:

— У нас есть сын, его зовут Саад. Прости, что не нашла способ рассказать раньше.

— Я знаю, — ответил он, чувствуя, как восхитительная легкость наполняет его. — Мушарафф бен Рушди отдал мне письмо. Не бойся, наше дитя в безопасности, мои люди опередили посланцев Йонны, спрятали и Саада, и его новую семью.

— Малкон, — она приподнялась и запустила руку в его волосы совсем как тогда, два года назад. — Забери нас, увези отсюда. Мы отправимся куда угодно, лишь бы с тобой.

— Мы обязательно уедем, как только сможем, — он любовался ею, не в силах отвести взгляд. А потом поймал ее руку и оставил на ладони горячий поцелуй. — Главное, что теперь ничто и никто не разлучит нас!

Вечером в комнату явился верховный жрец. Мейрам рассказала ему обо всем: о схватке с демоном, кристалле, жарком пламени, вырвавшемся из разбитого камня. Илияс выслушал очень внимательно, а затем долго рассматривал ее, изучал, ощупывая полупрозрачными нитями стихий, касался каких-то точек на ее теле, следя за реакцией, и, наконец, пояснил:

— Никогда не видел подобного прежде. И даже не знал, что такое возможно, но… Вы более не владеете магией. Похоже, что не сохранилось ни единого силового канала, направляющей, источника Стихии. Они выжжены подчистую! Тот, кто сделал это с вами, рассчитал все с ювелирной точностью. Немного меньше — и магия бы восстановилась, отыскав для себя новые пути. Немного больше — и вместе со Стихиями вы бы лишились жизненных сил. Не знаю, вышло ли это случайно или такова была задумка. Долговременные плетения иногда подстраиваются под носителя, возможно, разбей вы кристалл раньше, пламя бы пожрало все. Даже не знаю, поздравлять вас или сочувствовать. Утрата дара такого уровня — огромная потеря.

— Не о чем жалеть, это к лучшему. Попади эта магия в чужие руки — мы бы сейчас не разговаривали.

— Вы очень рисковали. С такими сложными плетениями никогда нельзя быть уверенным в результате, — Илияс смотрел на Мейрам теперь гораздо серьезнее, чем раньше. — Или вы знали, что так и будет?

— Нет, — она покачала головой. — Но теперь знаю, что дар, который я получила взамен, неизмеримо больше. Я проживу ту жизнь, о которой и мечтать не смела: жизнь обычного человека.

***