Нет, мой князь!
Шрифт:
Я и не знала, насколько голодна, пока не села за столик. Стоило сдернуть с подноса полотенце, как рот тут же наполнился слюной, а через миг я уже с упоением и восторженными стонами жевала что-то, приготовленное местными поварами.
— Восхитительно.
— Я рад, что к тебе вернулся аппетит. Надеюсь, что и прежние формы скоро восстановятся. И сейчас ты, несомненно прекрасна, но при нашем знакомстве была просто божественна, — буднично заметил князь, наливая мне разбавленное видно из кувшина, и замер, задумавшись. Не замечая моей, скептически вскинутой
— Аккуратнее со своими желаниями. — Голос все же немного сел, став ниже, нетерпимее. Вопросы внешнего вида и соответствия моде были болезненными для любой леди, не исключая меня. Впрочем, князь почти реабилитировался своей ремаркой, но не ответить я не могла: — Если я позволю себе расслабиться и есть все, что готовят наши повара, то ты можешь пожалеть о собственных словах. Вдруг я перестану проходить в дверь?
— Не верю, что такая дельная особа способна до этого дойти, — Филипп фыркнул, совсем не впечатлившись моей угрозой и подталкивая поднос ближе.
Какое-то время мы посидели молча, пока я не почувствовала, что корсет опять начинает давить, но просить расшнуровать его не стала, с сожалением отложив тарталетку.
— Тебе явно стало получше. Мы можем вернуться в зал?
— Тебе не говорили, что плясать после еды чревато?
— Говорили, — князь улыбался. Создавалось впечатление, что ему по вкусу такие легкие пикировки, — но сразу танцевать я и не предлагаю. Познакомишься с семьей, постоим, посмотрим на гостей. Ты же выйдешь за меня?
Голос Филиппа изменился. Теперь он был немного охрипший, низкий. Мужчина смотрел на меня напряжённо, выжидательно, а я пыталась оценить ситуацию, хотя получалось и не очень хорошо.
— Мне казалось, это дело решённое.
— В теории и по закону — да. Но я не стану, не смогу тебя принудить. Мне нужно твоё согласие.
— Ты уже получил дозволение моего отца. Чего тебе ещё не хватает? — сама не зная почему, я начинала сердиться.
— Мораг, мне нужно твоё «да».
Склонив голову набок, я наблюдала за Филиппом. Кузен короля, князь, Тень трона и Трианонский лорд. Жениха такого уровня мне больше ни в жизни не заполучить. Но главным было не это. Имея все козыря, согласия, благословения моего родителя и монарха, он спрашивал меня. МЕНЯ!
Это стоило многого. Может даже больше, чем все остальное. Но я не могла просто так согласиться, помня, какое веселье пережила с час назад и какими тревожными были последние дни.
Вздёрнув подбородок глядя с прищуром на мужчину, я неожиданно потребовала — Уговори меня.
Губы князя растянулись в хитрой усмешке. Кажется, кто-то был готов к такому повороту.
— Значит, просто так ты за меня не выйдешь.
— Нет, мой князь. Филипп медленно поднялся и протянул ладонь. Чувствуя, как стучит сердце, я поднялась, опираясь на протянутую ладонь.
— Значит, уговорить? Давай тогда начнём. У меня свой замок на севере. Небольшой, но весьма приличный. Мы его не
Филипп фыркнул, словно кот, и приобнял меня, продолжая рассказывать мягким, спокойным голосом.
— Кроме того, замок куда ближе к дому твоей семьи, чем столица. Часть года, конечно, придется сидеть в городе, но остальное время мы вполне можем проводить там. Особенно когда пойдут дети. Твоё мнение?
— Это замечательное но… — я капризно скривила носик и улыбнулась. Мне очень понравилось быть вредной.
Большую часть времени будучи рассудительной, я себе подобного не позволяла. Теперь же это казалось весьма интересными и занимательным опытом. Да и капризничать просватанному жениху, богатому и красивому — не то же самое, что доводить отца.
— Что ж, я и не надеялся на такую легкую победу.
Филипп поймал прядь, что спадала локоном на затылок. Медленно намотал ее на палец и легонько потянул.
— Надо напоминать, что я богат?
— Пф. Мы, знаешь ли, тоже не бедствуем.
— Туше. Тогда так…
Князь, всемерно удерживая мой локон, словно опасаясь побега, вдруг наклонился и крепко поцеловал.**
Ощущение чужого терпкого, ягодного дыхания на губах. Крепкие руки на талии, сжимающиеся все сильнее, до странного ощущения слабости, когда ноги отказываются держать. И потемневшие глаза напротив.
Если бы Филипп разжал объятия, я бы упала. Рухнула бы там, где стояла, совершенно потеряв опору в ногах.
Но князь и не думал отступать. Медленно, пробуя на вкус, отстраняясь на миг и вновь возвращаясь, он целовал меня коротко и легко, вызывая головокружение. От этой неспешность и осторожности напрочь сбивалось дыхание. Я терялась и никак не могла вернуть контроль. В попытках не упасть, ухватилась за лацканы мужского сюртука, едва не отрывая деталь пурпурного одеяния.
— Боюсь, я погорячился, — между поцелуями коротко бросил Филипп, — я не сумею тебя отпустить, даже если не добьюсь согласия. Впрочем, никто не говорил, что ты обязана сказать «да» сегодня. Но мне было бы определенно спокойнее…
С последним словом, словно что-то решив, князь перестал меня терзать и поцеловал, как полагается. Так, что у меня задрожали ноги, став окончательно ватными.
Словно страдал вдали от меня, Филипп сжимал объятия все сильнее. А затем сделал два шага назад и мы упали в большое кресло. Так и не разорвав поцелуй, я каким-то образом оказалась на коленях князя, а его руки сражались с десятком юбок, пытаясь пробраться сквозь подолы. Чуть прикусив нижнюю губу, мужчина низко и зло зарычал. Встревоженная, я попыталась отодвинуться, но мне не позволили. Одна ладонь крепко держала за бедро, даже через несколько слоев ткани впиваясь в кожу, а вторая крепко удерживая затылок, не позволяя отпрянуть. А затем все вдруг закончилось.