Нет, мы не ангелы…
Шрифт:
Но жителям огромного мегаполиса (даже в эти допотопные годы, столица оказалась все так же набита неимоверным количеством народа), вечно-спешащим по своим неотложным и весьма важным делам, было абсолютно посрать на очередного приблатненного полубандитского фраерка, каким Руслан им, наверное, казался со стороны.
А многочисленные гости советской столицы и вовсе старались его не замечать, опасливо обходя стороной. А доблестную советскую милицию обходил стороной уже он, не желая привлекать ненужного внимания. Хотя, чего такого могли они сделать напрочь мертвому чуваку, в котором прорастали «семена» демона? Можно было спокойно поймать
Что и говорить, основательно подговнили Руслану с новым «вместилищем» два древних пердуна, называющих себя не иначе, как бессмертными богами. Бывшими, правда, а сейчас числящимися в аду бесами, или, как любил уточнять Велес — демонами наивысшего Первого Чина[1]. Подсунули залежалый товар с душком и провалились в свою преисподнюю. Мало того, что Лазарев неожиданно оказался внутри трупа какого-то молодого гопника из прошлого, так они еще и сделали из него долбанного демона. А точнее — какого-то дохлого упыря, слепленного на скорую руку из человеческой основы.
Не смотря на тот факт, что его мертвая плоть каким-то образом функционировала, до момента, когда эта тухлая оболочка станет полноценно живой и превратится в исправно функционирующий демонический организм, должно пройти какое-то время. После чего Лазарев станет уже натуральным чертом. Хорошо хоть его бывшие лагерные кореша, оставшиеся в будущем, никогда об этом не узнают. Черт по масти[2], это же полная жопа! Черт на зоне хуже петуха!
Да ладно, это Руслан просто утрировал ради смеха, чтобы хоть как-то себе настроение поднять. Не настолько уж лагерные понятия в него въелись. Да и Руслан, как умел, на протяжении десятков лет их из себя планомерно вытравливал. И реально парило Лазарева не то, что он откинулся наглушняк, а то, что «воскрес» в чужом теле какого-то мертвяка и чуть не на сотню лет в прошлом!
Похоже, что это его наказание за открытое отрицание всего потустороннего и сверхъестественного. Не верил, Русланчик — получи тогда после смерти полный «набор джентльмена»! Да и не чертом он станет, а каким-то мелким демоном для начала. А черти — и в аду черти, только для самых грязных работ и предназначены. В общем, всё здесь, как и там — нужно только приспособиться к новым условиям. Что-что, а приспосабливаться Лазарев за свою предыдущую жизнь хорошо научился. Такого приспособленца еще поискать!
А дальше, как говорится, поживем — увидим! Осталось только дождаться, пока его мертвое тело полностью «восстановится», если Велес и Локи не накололи. А пока же Лазарев маскировался, как умел, чтобы никто не разглядел в нем живого мертвеца. Да-да, он теперь, сука, самый настоящий ходячий, как в том гребаном пиндосовском сериале. Только вполне себе соображающий, а не тупое прожорливое чудовище абсолютно без мозгов.
И еще один момент его неимоверно напрягал — он абсолютно не помнил самого момента своей смерти. Как его уделал гребанный Минакс — помнил. Как к этому отморозку приперся странный старикашка с раритетным Агасфер Моисеевич — тоже. Помнил даже, как чертов гребаный утырок предложил старикану принести его в жертву. Перед глазами Руслана до сих пор стоял кривой указательный палец Агасфера, которым старикашка тыкал в Руслана. А вот дальше — абсолютная и беспросветная дыра в памяти. И, как Лазарев не напрягался, он никак не мог её заполнить. И это его реально подбешивало.
Пока тело не восстановилось, Лазарев абсолютно не
Руслан до сих пор не мог поверить, что ему вообще удалось уговорить двух тысячелетних пердунов отпустить его побродить по столице прошлого в таком вот «полуфабрикатном» состоянии — мертвого и вонючего зомбаря. А ведь старички планировали держать Лазарева взаперти в каком-то укромном месте, пока перерождение в демона окончательно не состоится.
Однако, пригрозив бывшим божественным ублюдкам, что он может реально сбрендить взаперти от единовременно свалившихся на него потрясений, Руслан был снабжен солидной биркой[3] натурального хроноаборигена, небольшим количеством местной валюты и отправлен ' с богом' на все четыре стороны. Признаться честно, Лазарев реально охренел от той безалаберности с которой ископаемые былинные божества вели свои дела.
Хотя, возможно, они были не так просты и наивны, как старались казаться. Однако, своих истинных мотивов мои бессмертные «воскресители» так и не открыли. Все пояснения только после полного перерождения, заявили они и растворились в воздухе прямо на глазах изумленного Руслана, словно их никогда и не было.
Лазарев тоже решил не волноваться. Что, собственно, он терял на сегодняшний момент? Все самое ценное уже потеряно. Поэтому Руслан решил наплевать на переживания — оставили в покое на какое-то время, да и ладно. У него было, чем заняться в этом новом мире, пока мертвое тело проходило запланированную трансформацию.
«Вот интересно, — думал Руслан, выскакивая из новенького, но такого старорежимного вагона метро на недавно запущенной станции „Площадь Революции“, — каким образом функционирует нынешний организм? Ведь его конечности двигаются за счет мышечных сокращений, но тело мертво, ни один орган не функционирует, сердце не бьется, кровь не движется, нервная проводимость отсутствует… За счет каких сил, явно небиологического характера, происходит эта движуха?»
Как сказал рыжеволосый говнюк Локи, Руслан сейчас был похож на жалкое подобие последнего эйнхерия[4] этого мира. В Асгарде — древней вотчине северных богов, где правил одноглазый Один, подобные создания были избавлены от медленного разложения и могли существовать в неизменном виде практически вечность.
Но то — в Асгарде, куда в данный момент нет доступа даже бывшим «всесильным» богам. Лазарева же ждала совсем другая участь — медленное, но верное перерождение в демона. Со всеми вытекающими… Знать бы только какими? А то так никто и не подумал поставить его в известность. Ну, ничего, подождем, твою мать! Даже интересно, как это будет — демоном ему в этой жизни еще быть не доводилось.
Вообще, честно признаться, все происходящее отдавало таким махровым сюром, что хоть стой, хоть падай! Но не давала покоя одна такая гаденькая мыслишка, что он, все-таки, просто-напросто сбрендил, и валялся себе где-нибудь в психушке с дурацкой улыбкой на лице и тянущейся из уголка рта клейкой ниточкой слюны под лошадиной дозой феназепама[5].