Нет ничего невозможного

Беннет Джули

– Правда вышла наружу.

– Правда… Ты ждешь, что я поверю, будто мой отец заселил весь Чикаго наследниками Уинчестеров? И как удобно, что новость появилась именно сейчас.

– Наш детектив выяснил кое-что, и я не хочу препираться с тобой из-за этого. – Грэм снова шагнул к ней. – Ты должна понять, что это правда.

Ева весьма не изящно фыркнула и развернулась на высоких каблуках – туфли от Кристиана Лабутена – и направилась в гостиную. Это была одна из немногих комнат в ее доме, где они не занимались сексом. Она

должна думать о том, что их связь, вполне возможно, закончится. Как и дальше спать с ним, когда он столь твердо настроен на то, чтобы уничтожить ее семью?

– Я знаю, что ты стараешься защитить интересы Карсона. Но ты должен посмотреть на это и с моей точки зрения. Это мой отец. Знаю – вы все его ненавидите. Знаю, что всем вам он не представляется хорошим человеком.

– Он негодяй.

Скрестив руки на груди, Ева продолжила:

– Он умирает. Сейчас не время пачкать грязью его имя в печати.

– Ева…

– Если хочешь, чтобы я пришла в суд, то тебе придется осадить своего брата с его детективом. – Ева не заметила, как приблизилась к Грэму – даже носки туфель уперлись в его ботинки. – Торговаться я не стану.

У него насмешливо дрогнули губы. Ева почувствовала, как стянуло живот, словно у влюбленной школьницы. Только этого не хватало! Она уже связана с ним, уже носит его ребенка. Надо управлять собой, их отношениями. А что у них за отношения? Как назвать то, что они делают? Какой ярлык приклеить?

Да никакой. Все непонятно. Они находят понимание, кажется, исключительно в спальне. Секс давал ощущение того, что в их личном мирке все замечательно. А затем – холодная пощечина из реального мира.

– Перестань усмехаться…

Рука Грэма обвила ей талию, и он прижал ее к себе.

– Не смей меня целовать. Это ни к чему.

– Почему же? – прошептал он ей на ухо. Легкие поцелуи проложили дорожку по скулам, а руки обхватили бедра.

Руки Грэма, его губы, его тело – вот способ забыть обо всем, думать лишь о том, как собственное тело просыпается к жизни. Но не сегодня.

Ева уперлась ладонями ему в грудь и отстранилась.

– Нет. Сексом меня не отвлечешь. Я хочу, чтобы твой брат прекратил оскорбительные нападки в газетах.

У Грэма дернулась щека.

– Хорошо, – выдохнул он.

– Так просто? – Ева прищурилась. – Ты уверен, что он это сделает?

Грэм пожал плечами:

– Он поступил так от обиды, а не по злобе. Я его уговорю.

Хотелось бы верить Грэму, но Ева мало знакома с Бруксом.

Она отвернулась, чтобы не смотреть на Грэма. Трудно говорить с ним, когда он стоит так близко, и не воспринимать его флюиды ей дается не легко.

Но едва она отвернулась, как у нее закружилась голова, комната завертелась перед глазами, и она протянула руку, чтобы за что-нибудь уцепиться. Еще секунда, и она окажется на полу. Ладонь инстинктивно прижалась к животу.

В последний момент сильные руки Грэма поймали

ее.

Головокружение не проходило, Ева с закрытыми глазами пыталась справиться с дыханием. Она впервые столкнулась с этим проявлением беременности.

– О’кей? – прошептал Грэм ей на ухо.

– Да. Я оступилась.

Она открыла глаза, отдвинулась от него, шагнула к креслу и села, скрестив ноги. Он тут же уставился ей на ноги.

– Я хочу знать, что скажет Брукс, если ему придется притормозить вашего детектива. Вы нападаете на умирающего человека, не забывай.

Грэм расстегнул пиджак и присел перед Евой на корточки.

– Ева, мы не нападаем. Мы просто хотим, чтобы твой отец поступил справедливо с нашим братом. Ты ведь не можешь не понимать, что Карсон имеет право на наследство.

– Мое мнение к делу не относится.

Почему желудок у нее грозит взбунтоваться?

Еву бросила в жар. Такой прилив, когда липкий пот охватывает все тело, бывает при гриппе и еще… при утренних приступах тошноты. Господи, но почему сейчас, когда здесь Грэм?

– Мне нужно заняться делами, – сказала она. Хоть бы он ушел и оставил ее одну… страдать. – Пришли мне сообщение после разговора с Бруксом.

Рука Грэма оказалась у нее на коленке.

– Ты бледная. Что с тобой?

Конечно, она бледная. Ну почему он не уходит, не оставит ее? Почему этот мистер Само Совершенство должен видеть ее беспомощной? Ева гордилась тем, что всегда выглядит перед ним страстной самкой, уверенной и самодовольной, и он, кажется, верил, что она такая и есть. А сейчас? Если ее вырвет на его итальянские ботинки от Феррагамо, то этот образ окончательно разрушится.

– Ева?

Ясно. Он не уберется вон, пока она не убедит его, что с ней все замечательно.

– Я просто устала.

Брови у него сдвинулись.

– Ты не подхватила какую-нибудь инфекцию?

«Подхватила. Но только ребенка».

Если он не поймет, что она здорова, то ни за что не уйдет. Собрав волю и силы в кулак, Ева встала, тем самым заставив Грэма тоже встать. Не глядя на его обеспокоенное лицо, она направилась в холл. Хватит. Пора указать гостю на дверь, пока она окончательно не опозорилась перед ним, и он не догадался, что она беременна.

– Я опаздываю, – соврала Ева. – Дай мне знать, что мы будем делать после того, как ты поговоришь с братом.

Она не успела дотронуться до двери, как он положил ладонь ей на руку.

– Не выгоняй меня.

– У нас обоих работа.

Ну почему он стоит так близко? Знакомый запах одеколона окутал ее, но… этот запах не вызвал тошноту. Теплое дыхание Грэма задевало щеку. В другое время Ева наслаждалась бы моментом. Но сейчас время точно неподходящее.

– Я имею в виду, что ты мысленно отстраняешься, – уточнил он и, взяв ее за плечи, развернул к себе лицом. – Твой отец, суд, мои братья… все это не должно нас касаться.