Нет ведьмы яростней

Вильямс Чарльз

— Я не прятал никаких денег.

— Вы их зарыли?

— Я ничего не зарывал.

— Чем вы отметили то место?

— Я ездил купаться.

— Вы зарыли их неподалеку от реки?

— Я ничего не зарывал. Я ездил купаться.

— Вы их зарыли, предварительно завернув в мешок или какую-нибудь другую ткань. Это что был за мешок? Из какого материала? Вы сосчитали, сколько денег вы похитили? Вы знаете, что банк располагает номерами этих билетов, и вы все равно не сможете их истратить?

Итак, где вы их спрятали?

— Я ничего не прятал!

— Где вы купили этот будильник?

— Я никогда его раньше не видел.

— Вы ездили в Хаустаун?

— Да.

— Как зовут эту женщину?

— Келви.

— А я думал, что так зовут вашего друга, который задолжал вам деньги.

— Конечно.

— Но вы только что сказали, что так зовут женщину. Кто должен вам деньги?

— Келви.

— А женщины вообще не было, не так ли? Вы поехали в Хаустаун, чтобы купить будильник и сфабриковать этот часовой механизм. Где именно вы купили будильник?

— Я не покупал никакого будильника.

— Вы спрятались за дверью туалета и набросили на него одеяло, как только он вошел туда. Почему вы его не оглушили?

— Ничего не могу сказать по этому поводу.

— Вы знали, что это очень хилый человек, и боялись его убить? Так или нет?

— Я вам уже многократно говорил, что в тот день я не был в банке. Я помогал тушить пожар.

— Вас не было двадцать пять минут. Где вы были в это время?

— Я пришел туда еще до того, как подъехала машина с помпой.

— Сколько тогда было времени?

— Откуда я знаю!

— Почему вас многие заметили уже по прошествии какого-то времени, а в первые минуты никто не приметил?

— Понятия не имею.

— А я имею. Как только вы появились на пожаре, вы сразу же постарались обратить на себя внимание. Постарались создать себе алиби. Но немного не рассчитали. В те минуты банк был уже ограблен.

И так без конца. Через какое-то время мне показалось, что стена пожелтела. Потом я догадался, что уже взошло солнце.

В конце концов они взяли у меня отпечатки пальцев, забрали пояс, бумажник и отвели в камеру на первом этаже. Я свалился на койку и обхватил голову руками. У меня все кружилось перед глазами, а в ушах продолжали звучать их вопросы.

Наконец я вытянулся во весь рост и попытался заснуть. Что ждет меня в дальнейшем? Это было трудно сказать. Я не мог доказать своего алиби, но и они не могли доказать обратного. Шериф был уверен в том, что банк ограбил я, но доказательств у него не было. В банке я не оставил своих отпечатков, потому что работал в перчатках. Значит, единственный шанс заключался в том, чтобы задавать мне вопросы. Задавать мне вопросы до тех пор, пока я не сознаюсь или не сойду с ума…

Им нужно было

получить от меня признание и указание того места, где я спрятал деньги. Без этого им не построить обвинения. Что же они будут делать, чтобы добиться моего признания?

Днем за мной пришли. Меня снова привели в кабинет шерифа. Вместе с ним там были Ват и Вук, и еще один человек, которого я не знал. Наверное, или прокурор, или один из детективов Хаустауна.

— Мы предоставляем вам еще одну возможность добровольно признаться, — сказал шериф.

— Вы еще долго будете надо мной издеваться? — вместо ответа спросил я.

— Пока вы не ответите, что сделали с деньгами.

И снова начался сеанс, еще более мучительный, чем предыдущий. Теперь они терзали меня втроем. Причем каждый из них стоял в разных углах комнаты, так что мне приходилось все время вертеть головой, чтобы отвечать на вопросы. А они задавали вопросы так быстро, что я даже не имел возможности подумать.

— Куда вы ездили вечером накануне пожара?

— Откуда я помню. Может быть, в кино.

— Хозяйка сказала, что вы вернулись около двух часов ночи.

— Где вы были в тот вечер, когда вас задержали?

— Я вам уже говорил.

— Катались на машине?

— Гулик сказал, что вы помчались смотреть на пожар со скоростью курьерского поезда. А когда горел ресторан, вы не проявили никакой заинтересованности.

И так далее и тому подобное.

Приблизительно через час они переменили тактику. Вук вышел и вскоре вернулся с двумя заключенными. Я видел их в камерах. Нас поставили рядом друг с другом. Я не спускал глаз с шерифа. Что-то подготавливалось…

— Отлично! Стойте вот так и не шевелитесь! — бросил он нам и открыл дверь.

Вскоре он вернулся, ведя кого-то за руку. Ага, да это старина Марти, слепой негр.

Атмосфера накалялась. Два заключенных, ничего не понимая, с испугом взглянули на негра. А я пытался понять, чего добивается шериф, но так и не пришел ни к какому выводу. А шериф между тем провел дядюшку Марти мимо нас, приблизительно так в полутора ярдах. А потом повел во второй раз, останавливая его перед каждым из нас.

"Фантастика! — подумал я. — Опознание при помощи слепого!"

И тем не менее я здорово струсил. Когда-то у меня был переломан нос, и мое дыхание наверняка имело что-то характерное.

Но в следующую минуту я уже понял, что это всего-навсего психическая атака. Даже если негр и узнает мое дыхание, на суде это не будет считаться доказательством. Но вот если я не выдержу и признаюсь — это уже все!

Наконец шериф и негр остановились около меня. Дядюшка Марти прислушался.

— А вот это дыхание довольно похожее, — наконец сказал он.