Нет жалости во мне
Шрифт:
– Ну, недавно... Я еще подумала...
– Что ты подумала?
– Сначала он сказал, что Тимофей руки на себя наложил. А потом сказал, что ему помогли повеситься... Сначала одно, потом другое. А к этому добавка была, он сказал, что Тимофей перед смертью с ним разговаривал, мол, жить не хочется, ему говорил... А потом вдруг его убили... Если бы его убили, он бы не стал говорить Алику, что ему надоело жить...
– Значит, в каком-то случае он однозначно врет... – сделал вывод Полторанин. – Соображаешь ты, Анжела. Тимофей тебя за это ценил... И я ценю... Что он еще говорил?
–
– Так я или Касатон?
– Он сказал, что ты через Касатона...
– Врет он все. Алик сам твоего Тимофея убил...
– Он?! Зачем?!
– Не знаю... Они там в зоне как пауки в банке, чуть что – сразу на ножи... Может, ему заказали твоего Тимофея...
– Кто?
– Ну, может, он дорогу кому-то перешел. Может, со смотрящим сцепился, он же мужик нервный... А твой Алик – еще тот жук. Он за убийство сидел и в зоне мокрые дела делал. Здесь таких людей киллерами называют, а в зоне – торпедами. Смотрящий ему на Тимофея твоего показал, а он его торпедировал. Под самоубийство сработал...
Алик был возмущен столь наглой перетасовкой колоды. Если Полторанин наводил о нем справки, он должен был знать о том, что Касатон его крестный. Возможно, он даже знал, кого именно законник нацелил на Тимофея. Но на вора Полторанин не грешит, не хочет впутывать его в эти дела. Ни его, ни себя. Чей-то другой заказ исполнил Алик, но только их с Касатоном... А в целом он был прав. Именно Алик и убил Тимофея. Может, потому Анжела и поверила ему...
– Теперь я понимаю, почему он так нагло мне врал, – в раздумье протянула она. – Мол, перед смертью Тимофей просил его позаботиться обо мне... Так и втерся ко мне в доверие... А когда ему нужно было настроить меня против тебя, сказал правду, что Тимофея убили... Только не сказал, кто это сделал... Хитрый он, изворотливый...
– Он настраивал тебя против меня?.. И на-строил?
– Нет... То есть да... Ой, что же я наделала! – истерично всхлипнула Анжела.
– Что ты наделала?
– Он же собирается убить тебя!
На этом диалог для Алика оборвался. Он выключил приемник, сунул его в небольшую спортивную сумку, которую тут же забросил за спину. Поднял с полу пистолет, подготовленный к бесшумной стрельбе, стремительно спустился на пятнадцатый этаж. Мягкие подошвы кроссовок заглушали шаги, черная маска скрывала лицо от посторонних глаз. Третий час ночи, жильцы дома должны спать, но мало ли куда и кого понесет нелегкая.
У него были ключи от квартиры, дверь в которую запиралась и на замок, и на защелку с внутренней стороны. Но Алик предусмотрел все варианты, поэтому заранее заклинил задвижку, а исправить ее якобы не успел.
Также он смазал замки и петли, поэтому дверь открылась бесшумно. Еще один плюс в его пользу.
Алик мстил на холодную голову. Он мог бы и сам позавидовать внешнему и внутреннему спокойствию, с которым шел на дело. Сознание работало так четко, что он догадался вытереть ноги о влажную тряпку, прежде чем переступить порог. На паркет он не наступал – шел по ковровой дорожке, а в спальне сразу встал на палас.
Анжела и ее новый ухарь так были заняты друг другом, что
– Ты будешь выходить, а он тебя... – Она осеклась на полуслове, увидев Алика.
– Сука!
Алик направил на нее пистолет и быстро нажал на снятый с предохранителя спуск. Глушитель несколько выгорел после давних выстрелов, но все же выстрел прозвучал не очень громко – в соседней квартире не услышать.
Пуля попала Анжеле в переносицу. Мгновенная смерть. Полторанин потрясенно смотрел на ее труп, наконец перевел на убийцу расширенные от страха глаза. Ствол пистолета смотрел прямо на него.
– Я тебя прямо здесь кончу! – не снимая маски, сказал Алик.
– Не надо! – схватившись рукой за горло, натужно прохрипел без двух секунд покойник.
– Я же говорил, за барана ответишь!
Он бы не стал разговаривать с жертвой, если бы исполнял чей-то заказ. Он мстил Полторанину, поэтому дал ему пару мгновений, чтобы тот прочувствовал степень своей вины перед ним, осознал, за что его лишают драгоценной жизни...
– Ну не на-а!..
Полторанин открыл рот, чтобы выразить свою мольбу, и Алик чуть ли не целиком засунул ему в пасть цилиндр глушителя. И тут же нажал на спусковой крючок.
И в тюрьме, и в зоне он разговаривал с людьми, погоревшими на мокрых делах. И выяснил, что порой бывает недостаточным стереть «пальчики» с внешней поверхности оружия. Жировые отпечатки остаются на внутренних механизмах, патронах, а значит, и гильзах. Именно поэтому его пистолет в этом отношении был сейчас чист.
Он собирался убить Полторанина в подъезде, но Анжела своим длинным языком внесла корректировку в его действия. Что ж, тем лучше... Алик вложил использованный пистолет покойнику в одну руку, коснулся затворной рамы пальцами другой.
Такая вот вышла незадача. Разозлился мужик на свою любовницу, сгоряча напихал ей в голову свинца, а затем, не выдержав тяжести вины, застрелился сам. Сунул ствол пистолета в рот, нажал на спуск, и привет ритуальной службе.
Алик снял все три «жучка» – в спальне, гостиной и прихожей. Квартиру он покинул так же беспрепятственно, как и вошел. Без помех поднялся на чердак, вышел к шахте последнего подъезда, снял маску и перчатки, спокойно спустился в ночь.
Но это было еще не все. Добравшись до элитного дома на набережной, он перемахнул через ограду, чтобы не потревожить ночного сторожа. С консьержкой в подъезде было еще проще. Верней, ее самой вообще не было на месте. Где она пропадала, не важно. Главное, что она не видела, как Алик вернулся домой.
Зато Катька вскочила с кровати, едва он переступил через порог квартиры:
– Где ты пропадал?
Ее душила злость, но она умела держать в узде свои чувства. Поэтому она выглядела сердитой, но не более того. Слишком сильно дорожила она своим мужем, чтобы всерьез наезжать на него.
– По бабам ходил. А что?
– Как это – что? Ты по бабам, а я ничего?
– Но ты же ходила по мужикам. Жди, когда я сравняю счет.
Крыть ей было нечем, и она подавленно замолчала.
Алик разделся в ванной, сунул одежду в стиральную машинку, встал под душ.