Нет звездной болезни
Шрифт:
– Не-ет, - удовлетворённо протянула, - сегодня просто хочу подумать.
– Ну, думай, - закивал он седой головой и снова уткнулся глазами в книгу. Я же медленно пошла в сторону актового зала.
– Испепелив все чувства, брошу их на ветер, - отчётливо начала, представляя ревущую толпу, адреналин в крови и самый настоящий концерт, чему сбыться не суждено. Чувства переполняли только лишь от того, что я тут придумала.
– Ты мои слёзы так и не заметил, - села на край стула, который стоял около микрофонной стойки у самого края сцены.
– Распавшись на осколки темноты,
Вновь перейдём беспамятно на «ты», - резко встала, подошла к небольшой трибуне и выдохнула.
– Разрушив стены этой слепой веры
Не выдержали оба, но ты первый, - резко махнула рукой в пустоту, с горечью
– Убей любовь, сломай мечты словами,
Разрушь всё то, что было между нами.
Внутри осталась только боль тупая,
Я отойду опять, дорогу уступая, - отошла на шаг к стене и сделала размашистый жест, который любой человек принял бы за простой жест пофигизма. В моём же понимании, именно так нужно прощаться.
– Уйди, прошу, сотри из памяти отрывок,
Сомни на сотый раз счастливый снимок.
Всё кончилось быстрее, чем хотелось,
Нужно иметь недюжинную смелось,
Чтоб просто без истерик разойтись,
Начать главу с названьем "просто жизнь".
Суметь вторую половинку потерять
И попытаться душу воскресить опять...
В конце зала что-то резко упало. Обернувшись и вглядевшись в полумрак (свет я включила лишь на сцене), поняла, что просто из соседнего кабинета кто-то вышел и слишком громко хлопнул дверью. Ну, слава богу, что не мать пришла на переучёт музыкальных инструментов! Кстати, о наболевшем... Нужно хоть чуточку поиграть на гитаре, а то скоро начнётся ломка. Я подлетела к музыкальным инструментам, аккуратно взяла акустическую гитару, покоившуюся около стены, погладила инструмент, провела рукой от верхушки грифа до середины корпуса, и села прямо на пол. Плевать, что грязно и негигиенично, зато я счастлива. Отвернувшись в сторону стены, пробежала пальцами по струнам, извлекая первые звуки для пробы, чуть настроила инструмент под себя и свой голос, а потом уже немного осмелев, запела:
Теперь я свободна, теперь я одна
Ты забрал мои страхи, унёс их с тобой
Слеза испарилась, она не видна
И нет ничего, ты украл мою боль
Слегка старомодна, немного груба
Иду против мира на памятный бой
Нет слёз, видно плакать уже не судьба
И нет ничего, ты забрал мои чувства с собой
Петь приходилось достаточно тихо, но с надрывом, выплескивая все чувства в песню и освобождаясь от некого камня на душе. Будто бы стало легче. Появлялась некая иллюзия, что всё хорошо, что я действительно была несчастно влюблена, а теперь освободилась от обременительных отношений. Чувствовала это каждой частичкой своей души и представляла, как ухожу от какого-нибудь красивого парня, а он... нет, не умоляет остаться, а просто не даёт уйти. Это, конечно же, в идеале. На самом деле я ухожу, гордо вскинув подбородок, но при этом опустив плечи и бормоча различного рода ругательства, а парень, тот, что представлялся мне рыцарем на белом коне, кричит на всю улицу, какая же я стерва и уродина, насколько я тупа и некрасива, насколько бездарна и беспомощна. Больно слышать такие слова, зато это более правдоподобный вариант, нежели первая сказка. Хотя эмоций от представления первого варианта всегда испытывалось больше, чем от второго.
Только завершила свое мини-выступление, пробежав еще пару раз по струнам, и вздохнула, как из зрительного зала послышались скудные аплодисменты. Светка Железнова. Тёмно-рыжие волосы до лопаток выстрижены модным когда-то каскадом, прямой аккуратный нос, загорелая кожа, пухлые губы, размер груди не меньше третьего, стройная и желанная, отличница из другой группы, активистка, «красавица, комсомолка» и просто умница. Так мог бы описать эту пай-девочку каждый, встретившийся в университете человек. Я являлась полной противоположностью Светки: кожа светлая (хотя некоторые черты лица даже похожи), грудь второго размера (сказано с огромной натяжкой), рост совсем не модельный, слегка худовата, популярностью у противоположного пола совсем не пользуюсь, морду в семь цветов радуги не крашу (хотя, и она косметикой особо не злоупотребляла), платья, юбочки-мини и облегающие кофточки с большим вырезом тоже не ношу. Лично мне она ни капли не нравилась, слишком уж правильная, строит из себя девочку-колокольчик, а на самом деле кактус, у которого на иглах цветные бумажные листики. Это всё мишура.
– Чего тебе?
– грубо спросила, ловко
– Ты сегодня ничего не курила?
– неодобрительно смерила её своим коронным взглядом, поставила гитару к стене и собралась на выход, подхватив на руки рюкзак и ключ от зала. Чёрт, нужно было закрыться изнутри!
– Эй, Земля вызывает Марс, приём, - щёлкнула у неё перед носом пальцами и собралась подняться вверх по лестнице, но тут спящая красавица проснулась и заговорила:
– Ты просто офигенно играешь! Я потрясена! А это твоя песня? И слова тоже? И музыка? Голос шикарный! Кстати, меня зовут Света.
– Да знаю я, как тебя зовут, - беспечно махнула рукой и всё же собралась уходить.
– Не скажу, что мне очень приятно познакомиться, потому что врать не хорошо, но представиться могу. Алиса. А теперь пока, мне пора.
– Стой!
– девушка бросилась следом за мной, перепрыгивая через ступеньку и не смущаясь того, что она в юбочке, едва прикрывающей её, наверняка стройный, зад. Она быстро нагнала меня и зашагала рядом, попутно тарахтя, словно трактор на больших оборотах.
– Я понимаю, это звучит до ужаса банально и может немного глупо, но ты наверняка мечтала сколотить свою группу. Так вот, я тоже об этом каждодневно думаю!
– Во-первых, - мы вышли из аудитории, и я принялась медленно закрывать замок, рассчитывая, что девице надоест это всё, и она отстанет. Или хотя бы перестанет выносить мозг своей нескончаемой болтовнёй. - Я не ответила, что хотела создать группу, так что не нужно обобщать и говорить: "Я тоже об этом каждодневно думаю". Полнейшая чушь. Моя мечта – сольные выступления, а не с шайкой полудурков, которые возьмут меня под своё крыло только из-за броского вида и хороших связей. А ты уж поверь, связи с нужными людьми у меня уже налажены. Во-вторых, как я поняла, ты хочешь создать группу. Позволь спросить, ты играешь на мандолине или органе? Может, на виолончели? Для рок-группы этого маловато. В-третьих, даже если допустить, что ты на чём-то там играешь, мы доберём нужное количество человек, то где будем репетировать? Университет? Да моя мать заживо всех нас съест, лишь бы только не слышать о роке или вообще о музыке. Снимать помещение? Хм, идейно, но не практично. Вряд ли мы наберём нужное количество денег, мисс «Я-сама-гениальность». Дома у кого-нибудь? Тоже маловероятно, что у одного из учащихся имеется свой маленький репетиционный зал. Если брать меня, то маман не даст привести домой знакомую, даже каким-то образом связанную с музыкой. Делай выводы, крошка.
Я улыбнулась, закинула на плечо рюкзак и медленно потопала в сторону выхода. К огромному сожалению, Света никак не отставала, явно что-то обдумывая своей головой.
– Я играю на барабанах, - немного смутившись, призналась девушка и улыбнулась.
– Правда?
– искренне удивилась такому неожиданному повороту, никак не вязался образ этой красивой девушки-скромняги с отвязной барабанщицей.
– Да, у меня уже есть пара ребят на примете, которые, скорее всего, согласятся играть в группе. А репетировать можно после пар прямо в университете, наверняка ты бы смогла договориться с тем, чтоб нам давали ключ от актового зала. Часов в семь-восемь вечера, когда из второй смены остаются лишь пара групп на четвёртом и пятом этажах. Всё уже продумано, - засветилась от счастья девица, улыбнулась своими ровными белыми зубами (я такими похвастаться не могла, один зуб с правой стороны был немного кривоват, но не так, чтоб я бежала исправлять это к стоматологу).
– Знаешь, спасибо за предложение, но я пас, - пожала плечами и уселась на лавочку около гардероба. Старая женщина-уборщица неодобрительно покачала головой, так как мы со Светой прошли по только что вымытому полу не очень чистой обувью.
– Почему?
– захныкала девушка, схватив меня за руку немного выше локтя. Такое её совсем детское и капризное поведение раздражало. Даже больше, оно бесило.
– Ну давай, соглашайся, твоя мать ничего не узнает! Если ты захочешь уйти и начать сольную карьеру, то всегда пожалуйста! А так мы прославимся. Начнём выступать в каких-нибудь клубах, имена будем скрывать. Придумаем прозвища каждому и костюмы, чтоб тебя Лидия Петровна не узнала. Ну, пожалуйста!