Нетелефонные разговоры с учительницей физики

Вальтер Светлана

– Давай, не стесняйся, мой сын говорит, что я уже отстала от современной музыки и, наверное, от жизни. Так что не осторожничай.

– Ну, например, что общего между «Музыкой под снегом» Макаревича и «Ты в армии» Статус – кво, что общего между Рафаэлем и Мишелем Жаром? Люблю мессы Баха, «Времена года» Чайковского. Очень люблю флейту. Могу часами слушать шум леса, журчание ручья, плеск набегающих волн.

– Все в миноре.

– Чаще да, почему-то. Может это у меня минорное восприятие жизни?

– Может быть. На меня некоторая музыка тоже сильно действует, но я о таких вещах не задумывалась.

– Я вот о чем подумала: для тела есть точечный массаж, а для души? Меня, например, успокаивает шум дождя, плеск волн. Может такой дробный звук в определенном диапазоне частот массирует нашу психику?

– Эк, тебя понесло! Не знаю.

– А вот я как-то видела передачу о пианисте. Он проводит сеансы музыкального экспромта. Говорит, что слышит музыку из космоса и передает людям. Я слышала ее, попробую описать. Она такая дробная, как капли дождя, нейтральная,

быстрая, но одновременно параллельно с этим мотивом развивается второй, – медленный и тягучий. Развиваются и сливаются вместе одновременно два мотива одной темы. И между ними какая-то гармония. На фоне медленного что-то быстрое, дробное, точечное. Звуки, как разноцветные шарики, летят откуда-то, сталкиваются между собой и рассыпаются в разные стороны. Это так красиво и так завораживает.

– Музыкальная дискретность и непрерывность в природе. Так что ли?

– Не знаю, но под эту музыку можно думать, о чем хочешь. И очень отдыхаешь. Мысли не суетятся, не перепрыгивают, а текут медленно. Или вообще ни о чем не думаешь. А иногда появляются какие-то картины, фантазии, будто сам себе делаешь видеоклип.

– Понятно. Ты вначале говорила о ритме жизни. У музыки тоже свой ритм. Может, определенная музыка резонирует с тобой, и поэтому не все музыкальные произведения сильно на тебя действуют, некоторые оставляют равнодушной, а некоторые раздражают. Я не могу больше ничего придумать.

– Значит, опять резонанс?

– Значит, так.

***

– Здравствуйте, Ирина Викторовна. У меня появилась новая привычка. Я сижу и разговариваю сама с собой, чувствую, что мне не хватает ясности мышления. Я даже не могу иногда проанализировать ситуации, в которые попадаю, делаю это задним числом, когда бывает поздно. Я такая наивная, меня все подставляют, и моя родная сестра, и моя лучшая подруга. Я всегда думала, что с близкими людьми надо быть искренней, правдивой. Если честно, то я и незнакомым людям не могу соврать. Вот меня и используют. Мне какие-то роли отводят, внушают что-то, а я все принимаю за чистую монету. И вот теперь я заставляю себя думать. Я говорю себе, сиди и думай. Думай. Мне тяжело, мысли перескакивают. Теперь я анализирую, кто что сказал, зачем сказал, чего от меня хотят этим добиться, нужно ли мне это? А еще я заставляю теперь продумывать свои действия. Я хочу научиться размышлять, решать оптимально свои проблемы. Я хочу стать умной, рассудительной и скрытой.

– Как это, – скрытой? Как скрытая масса во Вселенной, что ли?

– Я не знаю про скрытую массу во Вселенной. Я хочу скрыть свои слабые места, чтобы не знали, куда больнее давить. Мне надо научиться выдержке и молчанию. Не говорить и не делать шагов, которых от меня добиваются другие, но мне вредящих. Я часто не владею своими эмоциями, не могу отступить, если чувствую недостаток сил, не могу избегать конфликтов, принимаю неправильные решения, даю обещания и выполняю их, даже если мне это противно. Словом, даю другим давить на меня и выжимать из меня то, что им надо. А я хотела бы сама управлять ситуацией. Знаете, как в шахматах, рассчитывать многоходовые партии. А пока я, как пешка.

– Как ты себя разложила на множители! Самый первый и простой совет, – изучай Карнеги. Когда-то эта книга была моей настольной. Она многому меня научила. И я сейчас намного увереннее чувствую себя среди людей. Научить себя общению с людьми конечно очень важно, но еще важнее научиться управлять собой. Только потом ты научишься управлять ситуацией с большим или меньшим успехом. И ты права, тонко подметила, – ничто не делает человека таким тяжелым для манипуляций, как его замкнутое молчание. Раковина молчания скроет своего моллюска. Улыбка Джоконды не поделится своей тайной. Молчание – мощная защита и мощное оружие, смотря, для чего ты его применяешь. Почитай «Женщину в песках» или «Человек ящик», – это мои любимые вещи у Кобо Абе (больше люблю «Женщину»). Казалось бы, две противоположные проблемы он пытается высветить, но они дополняют друг друга и образуют единое целое. («Противоположности – не противоречия, а дополнения» – принцип дополнительности Бора – опять физика). С одной стороны, мучительное для человека непонимание и равнодушие других людей, с другой стороны, желание отгородиться от них, защитить свое самородное «я» от грубых чужих прикосновений, закрыться от мира, спрятаться. Желание стать личностью и обезличиться. Раковина молчания и коробка ящика играют схожую роль.

Конечно, надо научиться думать, молчать и говорить когда считаешь нужным. И главное, – никто не может быть хозяином твоих мыслей, кроме тебя. Ты никому не обязана давать в них отчет, кроме себя. Ты имеешь право на свое мнение и на то, что бы его не высказывать(!). Ты имеешь право на свое замкнутое пространство и свои законы в нем. Ты имеешь право подумать перед ответом, и не позволяй себя торопить, когда принимаешь решение. Ты имеешь право быть собой и не стесняться этого. Разберись со своими недостатками и работай с ними, но не комплексуй, верь в себя. И еще. Обрати внимание, часто нас критикуют, что бы навязать свою волю. Очень осторожно обращайся со своей и чужой критикой. Люди, критикующие нас, сами далеко не образцы, но умей выделить основное зерно. Какой бы злобной и несправедливой критика не казалась, в ней есть доля правды. Вот эту долю найти труднее всего, а надо. И пока ты не научишься говорить себе правду, все будет зря. Не будет расти твой дух, не будет становиться сильнее твоя личность, не научишься владеть собой, не научишься ставить цели и добиваться их реализации. Понимаешь,

именно для определения собственных целей и необходимо быть предельно откровенной с собой. Почему одни добиваются успеха в жизни, а другие прозябают? Ответ простой до крайности, – они этого хотели. И все. Потому, что в каждый момент нашей жизни мы выбираем. И из этих точек выбора образуется траектория нравственного и материального движения к тому, кто мы есть, и что у нас есть. И здесь нельзя себе врать. Потому, что выбор мы делаем сами, как бы на нас не давили обстоятельства, люди. Можно искать легкие пути, можно, стиснув зубы, долбить по ночам матанализ, работать санитаркой, мыть подъезды. Что будешь делать ты, если будет очень трудно? Сможешь ли собрать свою волю? Симон Соловейчик (автор книги «Учение с увлечением») считал, что безвольных людей не бывает. (А, – то! Знаешь, как тяжело двоечнику быть двоечником? Для этого надо регулярно прогуливать школу, не сидеть над уроками, не слушать в классе учителя, врать, изворачиваться, быть лишенным компьютера, телевизора, телефона, прогулок, да мало ли проблем у простого двоечника! Где же взять столько воли, что бы изо дня в день это все терпеть? И ведь выдерживает. Потому, что больше всего на свете он хочет быть свободным от учения. И это ему, при большом напряжении воли, удается. Ты, понимаешь, о чем я говорю?) Другое дело, что воля, как и цель, может быть осознаваемой или нет. В этих всех бессознательных вещах я не сильна, поэтому углубляться не буду. Я призываю тебя к определению с предельной откровенностью своих сознательных желаний и устремлений, определить среди них главные, сформулировать сознательные цели, а потом направить на их реализацию сознательную волю. Вот как-то так.

***

– Здравствуйте, Ирина Викторовна. Теперь вы меня прошлый раз загрузили. «Учение с увлечением» прочитала. Честно скажу, для меня это было интересно, но поздновато. А «Женщина в песках» тяжело идет. Замкнутость пространства, безысходность нервируют, раздражают. Сочетание каких-то фантазий с натуралистичностью поражает. Напрягает меня эта повесть.

– Подожди, дочитай до конца. Там очень тонко подмечен один психологический момент, отражающий наше восприятие действительности: зачем бежать, если успех побега стопроцентно гарантирован (зачем бежать, если можно бежать)? Каково, а? Интересная трансформация дома в тюрьму и тюрьмы в дом на уровне сознания человека. Больше я ничего не скажу, читай и думай сама. А как на счет сознательных желаний?

– Хочу в Питер на весенних каникулах с классом.

– А сильно хочешь?

– Больше всего на свете.

– Значит поедешь.

– Это вы серьезно?

– Абсолютно. А мне дожить бы до каникул, что-то четверть тяжелая.

– А зачем вы вообще в учителя пошли? Вот уж кем не хочу быть!

– Да и я не хотела.

– А стала. Противоречие.

– Да ведь желания осуществляются не одномоментно. Каждый раз был выбор. Попала я в школу, можно сказать, случайно, но осталась в ней сознательно. Я не жалею о своем выборе и работу свою люблю, и не боюсь даже в этом признаться, зная, на сколько непопулярна теперь эта профессия. Но было время, когда я ее ненавидела. Это было тогда, когда я плохо знала предмет и методику. Видишь ли, когда я училась, университеты не ставили себе основной задачей готовить учителей. Это сейчас не поймешь, где кого готовят. Пединституты стали университетами, а университеты учат будущих учителей. И я не хотела быть учителем (терпеть не могу слово учительница – образ прибабахнутой дурочки, созданный нашей культурой). И у меня ничего не получалось, и я не хотела, чтобы получалось, потому что не хотела оставаться в школе. Но когда я предстала перед окончательным выбором, и, может быть, впервые в жизни сознательно, без вранья, прикрас и пудрения мозгов проанализировала ситуацию, свои желания и способности, то решила остаться в школе. И с этого момента началось мое мучительное карабканье, иначе и не назовешь, к образу учителя, которым я бы хотела быть. Я определила для себя несколько заповедей, которые обязана была неукоснительно выполнять, что я и стараюсь делать до сих пор:

– уважать любого ученика;

– не лгать;

– быть самой собой;

– личные проблемы оставлять за порогом кабинета;

– не халтурить.

Так уж сложилось, что в классе я – это я. За дверью классного кабинета, я играю какие-то роли. И только приходя в класс, я прихожу к себе. И мне не надо отгораживаться ширмой от детей. Я снимаю все экраны, я открыта и беззащитна перед ними. Мне иногда делают больно, и тогда я страдаю. Но! Вот блаженство, когда ученики смеются над моими шутками, когда мы понимаем друг друга глазами, и не надо слов. Когда, в принципе не важно, какой ты ведешь предмет. Ведь дело не в этом, а в том, что мы вместе учимся жить. Когда я не знаю, где кончаются мои ученики и начинаюсь я, и наоборот. Когда они – это я. Мои ученики приходят и уходят. Кто-то говорит, что любит, кто-то обижается на меня и, может быть, захочет забыть меня, конечно на это есть причины. Кого-то я угнетаю, кого-то раздражаю. Некоторые при встрече отвернутся, так было уже, может быть, я обидела кого-то, и меня не простили. Было на моем учительском пути всякое, и каждый ученик, до которого я не достучалась, с которым мне было тяжело, учил меня трудной науке понимать людей. И как бы кто из моих учеников ко мне не относился, я навсегда останусь с ними в их жизни, а они – в моей. Я вошла в них и прошла сквозь них, как комета проходит через солнечную систему. Я каждому из них отдаю, отдаю и отдаю себя. И чем больше я отдаю, тем больше становится того, что можно отдать. Я люблю наблюдать, как девчонки и мальчишки превращаются в девушек и юношей, как растут и самоопределяются их личности. И я до сих пор влюбляюсь в своих учеников, и мне очень тяжело с ними расставаться…

Конец ознакомительного фрагмента.