НеТемный

Изотов Александр

Зажав ему рот, я едва не вогнал его в потолочную переборку. После того, как дверь медленно затворилась, я спросил:

— Сколько охраны во дворе? Вайкул наверху? Колдунья с ним?

Стражник попытался меня укусить, но я ещё раз для острастки вогнал его темечком в балку. Получилось немного лишнего, но, к счастью, закатившиеся глаза стражника вернулись в нормальное положение. Ну, насколько оно могли быть нормальным для пьяного забулдыги — от него прямо несло перегаром.

— Слушай, — после небольшой паузы сказал я, —

Мы уже сбежали. Все, кто здесь был. И вся стража внизу ещё жива.

Я не убирал руку, наблюдая по глазам, понимает ли меня этот несчастный. Тот пока не очень понимал, к чему я клоню.

— Ты, ничтожество, сейчас слушаешь, и делаешь выводы. Понял? Ну, хорошо, — с усмешкой кивнул я, — Ваш распорядитель был злой. С утра он будет ещё злее, с похмелья. Мы сейчас можем просто сбежать, вырубив тебя и твоих собутыльников. И тогда, как я понимаю, для вас лучше было бы, чтоб вы были все убитые, да?

Бард возник рядом, тоже внимательно слушая меня.

— Сотника наверняка здесь нет, — продолжал я, — Иначе бы вы так себя не вели.

Я убрал ладонь и, как ожидалось, охранник уже не закричал. Лишь просипел.

— Сотник Мирон в Солебреге, у кнеза. Там чего-то случилось, в походе…

— Вот-вот, — я кивнул, возвращая ладонь на место, — Вы тут все живы, а мы можем просто сбежать. Я из тебя выжму всё, что нам поможет сбежать.

Охранник увидел в моих глазах всё, что было нужно, и судорожно сглотнул. От него чадило спиртным, но взгляд был уже совершенно трезвым.

— Как думаешь, вот вы все живы, а узников нет… Что сделает с вами распорядитель утром?

Судя по глазам, до бедняги начало доходить.

— Но есть и другой выход, — спокойно продолжил я, — Ты рассказываешь всё, что мне нужно, и я убиваю Вайкула. Убиваю и распорядителя… — медленно, с расстановкой отчеканил я, — А ты в это время, как герой, бежишь в Солебрег рассказать, что здесь происходит. Могу руку сломать для надёжности.

По щекам охранника потекли слёзы. Я кивнул в сторону двери:

— Этих твоих… Обещаю, они останутся живы, ну, потрепает их немножко. Ну? Думай.

Глава 21

— Но ты же обещал их всех убить! — прокричал стражник, прежде чем я затолкнул его внутрь темницы. Связанный, он свалился на пол, а потом замер, опасливо косясь по сторонам.

Там уже лежали его скрученные соратники, которые, вытаращив глаза, уставились на кричащего. Не у всех рты были заткнуты, некоторые были не связаны, а просто висели в кандалах.

— Ах ты ж гнида, — сплюнул один из них, — Так это ты всё устроил?!

— Кого убить ты хотел? Нас?

Его четверо собутыльников тоже были здесь. И всех помог заманить этот стражник, который, получается, их и вправду предал.

— Ты обещал, хорлова ты падаль… — чуть ли не сквозь слёзы просипел стражник, — Обещал руку сломать, обещал отпустить в Солебрег… Чтоб я, как герой, как последний выживший…

Ума

он явно не нажил. Потому что до этих откровений у него ещё был какой-то шанс отбрехаться, но лишнего он сам наговорил.

— Я обманул, — спокойно ответил я и закрыл массивную дверь.

— Листва ты сраная! — последний его крик остался в темнице.

Лязгнул надёжный замок. Я легко согнул ключ, чуть не связав в узелок, потом бросил в связку пожитков, отобранных у стражников. Пояса, ключи, ножи, кошеля, жетоны некоторых гильдий.

Бард сгрёб всё это в мешок, деловито кивая:

— Потом разберёмся. А знаешь, слёзы мне в печень, это ведь было гениально!

Ему я тоже кивнул, открывая следующую камеру. Двери тут были, хорошие, дубовые, из толстенных досок. Изнутри сложно открыть, да и снаружи не сразу пробьёшься. И замок мощный, хотя моего удара плечом один такой всё же не выдержал.

Ну, так я-то бросс. А много ли ещё таких воинов у Вайкула?

Я окинул взглядом помещение. Если хочешь кого-то оставить в безопасности, лучше места не найти.

— Брат-лиственник, — слабым голосом обратился сидящий в коридоре проповедник, — Разве так мы поступаем?

Его слова всё же меня тронули, и я повернулся в недоумении. Рядом с лохматым лиственником сидела Вайю, играющая с Кутенем и с интересом слушающая беседу.

— Ты ведь обманул заблудшую душу… Он предал тех, кто всего минуту назад были ему друзьями. Теперь что они сделают с ним?

Я на миг даже растерялся. Да, продрись небесная, что за чушь он несёт?

— Я убил их? — всё же спросил я.

Лиственник сокрушённо покачал головой, причём жест этот был для него явно привычным — так он, наверное, промывал мозги уже многим «заблудшим душам».

Но только он не на того напал.

— Брат…

Я перебил:

— Я дал ему выбор?

— Но ведь, обманывая, ты становишься таким же, как и они, –поспешно вставил проповедник, почуяв, что в спорах я подкован, — Путь в тысячу шагов на сторону зла начинается с одного маленького шажочка. Впуская в сердце зло по крупицам, ты наполняешь его, как чашу, и однажды она…

Он замолчал, когда мои губы тронула едкая улыбка. Лохматый видел перед собой бросса — огромного вспыльчивого варвара, который явно не обладает богатым умом. Но мой взгляд говорил ему об обратном.

Я прекрасно видел ту ересь, которая и в моём мире подточила Орден Света изнутри. Раньше на стороне Света были могучие и великие воины, которые знали, за что они проливают кровь — свою и чужую. А потом тот Орден Света, который они защищали всю жизнь, просто отказался от них.

Это нанесло неизгладимую рану в сердце этих воинов, заложило сомнения в правильности пути. Ну, что ж, Тёмное Жречество поспешило этим воспользоваться. Согласились не все, у некоторых вера не дрогнула. Но те, кто встал на сторону Тьмы, сделали нас намного, намного сильнее.