Неторопливо, бережно, всецело
Шрифт:
— Лежи тихо, — предупреждает его папа.
Пит кивает и не двигается. Но вот, наконец, его глаза открываются и встречаются с моими. Я совершенно не понимаю, что означает его взгляд, не знаю, что сказать. Поэтому просто разворачиваюсь и убегаю в дом. Словно напуганная девчонка.
Ворвавшись в дом через заднюю дверь, я падаю в мамины объятия. Она что-то бормочет, когда я врезаюсь в её грудь, но крепко обнимает меня.
— Да что ж такое? — укачивая меня, выдыхает она и гладит мои волосы, пока моё дыхание не выравнивается.
— Скажи мне, что случилось.
— Кажется, я совершила ошибку.
— Что произошло? — ведя меня к кухонному столу, спрашивает мама. Она показывает на стул, и я опускаюсь на него.
— Ничего, — пищу я, вновь обретя способность дышать.
Поверить не могу, что только что это сделала. Атаковала бедного парня, который и не сделал-то ничего, кроме как схватил меня за футболку и сказал, что не хочет меня. Но я не могу рассказать об этом маме.
Она упирает руки в боки.
— Неправда, — настаивает она.
Тут задняя дверь открывается, и входят папа с Линком, а за ними — свидетельство моего позора.
— Можешь дать Питу немного льда, чтобы приложить к глазу? — просит папа маму.
Она вопросительно поднимает брови и смотрит на меня таким взглядом, под которым захотел бы стать невидимым даже самый огромный великан. Затем она начинает набирать лёд в пакет.
— И зачем Питу нужен лёд? — небрежным тоном спрашивает мама.
Папа показывает на меня.
— Твоя дочь ударила его в лицо.
— Рейган! — ахает мама.
Она подходит к Питу, осматривает его, а затем нажимает большим пальцем на его переносицу. Он с шипением втягивает в себя воздух. Одна сторона его лица покрыта грязью, наверное, из-за того, что папа впечатал его в землю. Мама даёт ему смоченное в воде полотенце, и Пит осторожно вытирает лицо. Когда оно становится чистым, мама нажимает подушечкой большого пальца на его глазницу. Пит морщится и отдёргивает голову.
— По-моему, Рейган достаточно его покалечила. Хватит мучить парня. — Папа тоже пристально смотрит на меня. От стыда мне хочется спрятаться.
И тут я замечаю, что Пит держится за своё левое запястье. Мои глаза спешат встретиться с его взглядом, и я вижу лишь любопытство. Хотя он должен быть чертовски зол на меня. У него на это есть все права.
— Рука тоже травмирована? — тихо спрашиваю я.
Уголки рта Пита чуть заметно приподнимаются.
— Всё в порядке.
— Ничего не в порядке, — ворчит папа. — Она может быть сломана.
— Вот дерьмо, — выдыхаю я.
— Рейган, — предупреждающе окликает меня мама.
— Вот дерьмо, — повторяет за мной Линк.
Вот это уж точно дерьмо дерьмом — Линк теперь повторяет это слово за мной.
— Вот дерьмо, — снова произносит он.
Я прячу лицо в ладонях. Мои родители убьют меня, когда я останусь с ними наедине.
— Рейган, будь
Я поднимаю голову. Не может быть, чтобы он это всерьёз.
— Вот дерьмо, — монотонно повторяет Линк. Мама скрипит зубами.
Папа показывает мне, чтобы я вставала, и бросает ключи от машины мне в голову — теперь у меня нет другого варианта, кроме как поймать их.
— Ну, пап, — жалобно говорю я.
— Если от этого тебе станет легче, то я вообще-то тоже не горю особым желанием находиться с тобой в замкнутом пространстве, — говорит Пит и, осторожно коснувшись глаза, морщится.
Я этого заслуживаю. Очень даже.
— Пойдём, — вздохнув, говорю я.
Пит следует за мной до папиного пикапа и открывает для меня дверцу со стороны водителя.
— Спасибо, — бурчу я. Он обходит машину и садится с другой стороны. — Ты уверен, что ничего не повреждено?
— Моё сердце разбито, — отвечает он.
Я вскидываю голову.
— Что?
Его голос опускается до шёпота:
— Меня убивает то, что ты думаешь, будто я смог бы каким-то образом обидеть тебя. — Он поворачивается ко мне лицом. — Я никогда не забуду, как ты выглядела той ночью. И никогда и ни за что не сделаю ничего, что причинило бы тебе боль.
Я завожу машину. Легче избегать этого разговора, если мои руки чем-то заняты и есть причина, чтобы не смотреть на него.
— А, забудь, — бормочет Пит и, отвернувшись от меня, прижимается виском к окну. Аккуратно держась за запястье, он даже не смотрит в мою сторону.
Пит
Я не знаю, что сказать ей. Понятия не имею, как об этом заговорить. Моё запястье болит, но оно не сломано. Её отец настоял на том, чтобы она отвезла меня в пункт неотложной помощи, а я не стал возражать. И вот она ведёт машину и ничего не говорит уже десять минут. То и дело её рот приоткрывается, как будто ей хочется что-то сказать, но она тут же закрывает его.
Внезапно Рейган резко уводит машину вправо, въезжает на участок для разворота и ударяет по тормозам.
Я опираюсь на руки и тут же жалею об этом, когда запястье охватывает болью.
— Дерьмо, — бормочу я.
Она тяжело вздыхает и прячет лицо в ладонях. Но через мгновение поднимает свои зелёные глаза, и наши взгляды встречаются.
— Прости, — тихо говорит она.
Мне охренеть как больно, и я раздражён настолько, что хочу, чтобы она тоже немного пострадала.
— За что именно? — говорю я сквозь сжатые зубы и бережно прижимаю запястье к груди.
— За всё, — отвечает Рейган. Затем делает глубокий вдох, а на её глаза наворачиваются слёзы. Она старается избавиться от них, яростно моргая. Мой гнев исчезает в ту же секунду, когда я вижу её слёзы.