Неторопливо, бережно, всецело
Шрифт:
— Я сказала.
Он качает головой.
— Ты понимаешь, о чём я.
— Он спросил, откуда ты. Я сказала, что из Нью-Йорка. Что, по-твоему, я ещё должна была сказать?
— Правду. Так было бы лучше всего, — бурчит он.
— Тюрьма — это место, где ты провёл какое-то время, вот и всё.
Пит фыркает.
— Это как если бы мальчишки, которые провели неделю в лагере, говорили, что они из «Каст-Э-Вэй Фармз».
— Но это не так. — Пит качает головой, словно взвешивая мои слова.
Но тут же с подозрением смотрит на
—Ты попросила его не прикасаться к тебе.
— Да, — тихо отвечаю я. — Я многим не разрешаю касаться меня.
И затем я решаю сказать ему правду.
— Я ходила с ним на свидания, пару раз.
— Ты ходила с ним на свидания и до сих пор не позволяешь ему прикасаться к тебе? — Пит удивлённо поднимает бровь.
Я киваю, чувствуя себя неловко из-за его вопроса.
— Хорошо, — ухмыляясь, говорит он.
Я завожу мотор и, положив правую руку на консоль между нами, управляю машиной только левой. Его повреждённая рука ложится рядом с моей, и его мизинец цепляется за мой. Так мне комфортно. Приятно. И одновременно как-то не по себе, но в хорошем смысле, и я не знаю, что мне с этим делать.
— Хватит думать, — говорит Пит, глядя в окно. Он даже не смотрит на меня!
— Ладно, — тихо отвечаю я.
И, усевшись поудобнее, передвигаю руку ближе к его руке.
Когда мы приезжаем в лагерь, я на взводе. Пит смотрит на меня и улыбается.
— Милая, мы дома, — ухмыльнувшись, напевает он. Но тут же становится серьёзным и, опустив голову, заглядывает мне в лицо. — Ты всё ещё думаешь, да? — нежно спрашивает он.
Я киваю. И яростно моргаю, чтобы ушли навернувшиеся на глаза слёзы. Он такой добрый и такой милый, но я мучилась над этим всю дорогу до дома.
— Боюсь, я не могу быть такой, какой ты хочешь, чтобы я была, — еле слышно произношу я. — Не могу.
Я никогда не буду нормальной. Никогда.
— Мы только недавно познакомились, — отвечает он. — Откуда тебе, чёрт возьми, знать, чего я хочу?
Пит отпускает мою руку, и я тут же ощущаю себя как никогда одинокой. Я смотрю в его глаза.
— Мне очень-очень хочется поцеловать тебя, — говорю я.
Он ухмыляется.
— Хорошо.
— Но что если я никогда не смогу? — Никогда не смогу, потому что передо мной будет стоять его лицо, а не лицо Пита?
Пит сплетает наши пальцы.
— Тебе так хорошо? — спрашивает он.
Вчера это было бы совсем не хорошо, но сегодня вдруг очень хорошо.
— Нет.
Пит тут же отдёргивает руку, словно я ошпарила его кипятком.
— Подожди. — Мне нужно всё ему объяснить. — Это не просто хорошо. Это восхитительно.
Он заметно расслабляется.
— Ты напугала меня.
Я тянусь к его руке и крепко её сжимаю.
— Вот это для меня почти так же интимно, как секс, который когда-нибудь у меня будет, или как поцелуй, который, мне кажется, я хочу разделить с тобой.
— Понятно, — ухмыляясь, говорит Пит.
Я закатываю глаза. Выражение
— Так случилось, что мне нравится держаться с тобой за руки, глупая, — говорит он. — Очень нравится. — Он проводит рукой по своему лицу. — Возможно, даже больше, чем нужно. — Его рука сжимает мою. — Так что если даже это всё, к чему ты пока готова, я уже счастлив. Этого мне достаточно.
Он снова склоняется ближе ко мне, заглядывая в моё лицо.
— Я встретился с тобой только вчера. Как много мужчин, с которыми ты знакомишься, тут же пытаются залезть к тебе в трусики?
Я тяжело вздыхаю. Мы встретились задолго до вчерашнего дня, но, фактически, он прав.
— Если так, то ты общаешься с неправильными мужчинами. — Он отпускает мою руку и поворачивается, чтобы открыть дверь пикапа.
— Пит, — окликаю я его.
Он, улыбаясь, смотрит на меня через плечо.
— Рейган, — тон его голоса копирует мой. Но тут Пит поднимает руку. — Я понимаю, что ты уже хочешь переспать со мной, Рейган, — он ухмыляется, — но мы же вчера только познакомились, побойся Бога! Дай мне время, чтобы узнать тебя поближе, хорошо? — Он поправляет свою одежду, как если бы я раздевала его глазами. — Я не просто кусок плоти.
Он не перестаёт ухмыляться, и я понимаю, что это всё шутка, но до меня вдруг доходит, как глупо я себя вела. Я позволила влечению к этому мужчине диктовать мне, что делать: я возвела вокруг себя стены, потом разрушила их, но только для того, чтобы снова построить их, ещё крепче. К концу недели я буду чёртовой крепостью. И лишь в одном можно не сомневаться. Если кому-то и удастся пройти через мои стены, да так, чтобы я сама этого захотела, то этот кто-то — Пит. Потому что мне уже почти этого хочется.
Пит
Когда мы вылезаем из пикапа, нас уже ждёт мистер Кастер. Он с мрачным видом смотрит на моё перевязанное запястье, но замечает, что Рейган глядит на меня с ещё более мрачным выражением.
— Всё в порядке? — спрашивает он, переводя взгляд то на неё, то на меня.
— Просто растяжение, — отвечаю я и поднимаю руку, чтобы пошевелить пальцами. Потом оглядываюсь по сторонам.
В лагере пусто.
— А где все? — спрашиваю я.
Мистер Кастер показывает большим пальцем в сторону бассейна.
— Половина у бассейна. Другая половина в конюшне.
— Линк по-прежнему ругается? — испытывая явный дискомфорт, спрашивает Рейган.
— Твоя мать спасла тебя, когда сказала в его присутствии слово на букву «б». — Мистер Кастер улыбается. Похоже, он ничуть не злится.
Рейган улыбается.
— Как замечательно, что ей удалось предотвратить катастрофу, которую я устроила.
— На твою мать всегда можно положиться, когда дело касается ругательств — она это может. — Её отец переводит взгляд на меня. — Где ты сегодня работаешь? С Гонзо?