Нетрацы. Тетралогия
Шрифт:
– Подстрелил. Разбил ей шлем. Я спрашивал. Помнишь, она пришла без шлема, с шишкой на голове. Пришла в последний момент, когда мы уже отъезжали. Я ее едва вытащил из‑под гусениц комбайна.
– Здорово меня тогда контузило, даже не поинтересовался, а должен был. Ладно, пошли дальше.
– Дальше все без накладок, по нашему сценарию. Забрали сейф. Узнали, что два модуля работают в обе стороны и подсунули верторогу полковника.
– Все так, но тебя с нами на горке не было, а там опять накладочка вышла.
– Ну прилетел генерал, начал топтерами утюжить. Я бы тоже так сделал, если бы имел воздушную
– Опять правильно, но только топтеры полетели именно в тот сектор, где находились мы. А перед этим полковник указал пальцем в нашу сторону. Почему?
– Может, вы себя как‑то проявили. Наблюдатель сообщил о движении в секторе, но без особой уверенности.
– Не было там никакого наблюдателя, а если и был, то сидел гораздо ниже и не мог нас видеть. Внизу у комбайна они вели себя очень пассивно. Больше, наверное, думали, что с ними будет за разгром базы, чем как нас поймать. А помнишь, как я прокололся, когда упустил контроль за штурмовиком перед захватом транспортника. Все не могу понять, как это произошло? По моей вине могло все сорваться.
– Что тут понимать? После контузии и не такое могло случиться. Контроль за чужим сознанием, когда еще своя голова не совсем в норме.
– Да здоров я тогда был.
– Послушай, на эту тему ты мне лучше ничего не рассказывай. Специалист по мозговой активности выискался.
– Хорошо, спорить не буду, но вот сейчас прокрутил зрительно ту ситуацию и получается, что упустил я его очень не вовремя.
– О каком времени ты говоришь?
– Я упустил его именно в тот момент, когда у гаюнов создалась опасная ситуация, но они могли ее исправить и перестреляли бы нас у транспортника.
– Поясни.
– Все просто. Пандус начинает опускаться, но не коснулся грунта. Сирена выстрелом уничтожает пушечный модуль. Я теряю контроль над гаюном. Выстрел и крик гаюна – это сигнал опасности. Нужно загерметизировать корабль. Штурмовики и начинают это делать, но с опозданием в две или три секунды. Колдун успевает въехать на пандус уже в момент его подъема, а ты уничтожаешь выстрелом двадцать человек, способных перекрыть доступ в корабль.
– Ну и что?
– А то, что все было именно в такой последовательности: выстрел, а потом уход из‑под контроля гаюна. Сирена нарушила мой приказ, выстрелила. Умышленно или случайно, не знаю, но тем самым подняла тревогу. Будь у штурмовиков реакция получше, мы бы тут не сидели.
– Насколько я помню, совсем недавно ты говорил, что выстрел девчонки спас нам жизни. Теперь говоришь обратное.
– Верно, говорил. – Шаман на несколько секунд задумался. – Ладно, оставим пока это. Послушай дальше и это последнее. Сигнал из каюты генерала в момент, когда мы начали взлет. Он послан очень вовремя. Просто чудо, что нас не сбили в пределах орбиты. Лидеры сопровождения были далековато. Патруля рядом не оказалось.
– Ну и где ты видишь здесь чей‑то умысел и расчет. Мы в этот момент не были в непосредственном контакте с противником. Очнулся недобитый штурмовик. Колдун с Сиреной не доглядели. Добрел до генеральского пульта и подал сигнал тревоги. Девчонка увидела, как он мелькнул в коридоре, но не успела вовремя его нейтрализовать.
– Вот и ты сказал о времени. Весь наш разговор упирается во временной период. Очень много допущений и ни одного доказательства.
– Каких
– Ты только что сам сказал, мелькнул, – не обращая внимание на слова Самума, проговорил Шаман. – И она сказала движение, без конкретики. Значит, быстрое, мгновенное. Раненый не может передвигаться быстро. А сначала ты выразился: добрел до пульта. Добрел, более точно передает ситуацию. Теперь вспомни одну вещь. Ты осматривал апартаменты Сан‑Я. Видел там бокалы розового стекла в металлической чеканке?
– Видел.
– Тебе они ничего не напомнили?
– Мне напомнили, – проговорил со своей кровати Колдун, проснувшийся несколько минут назад и прислушивавшийся к разговору. – Бокалы и поднос, с которого я брал еду в рубке, это части одного сервиза.
– Правильно, – согласился психолог. – Тот же металл, рисунок чеканки, стиль.
– А Сирена сказала, что искала камбуз и потому задержалась. О генеральских апартаментах ни слова.
– Поднос мог быть на камбузе, – с сомнением протянул Самум. – Носили же оттуда еду генералу.
– Сомневаюсь, чтобы Сан‑Я разрешил обслуге носить эту дорогую вещь туда‑сюда, – возразил Шаман.
– Хорошо. Допустим, она была в апартаментах, но не сказала об этом, посчитав не важным или умышленно скрыв, чтобы не объяснять, где задержалась, и не получить замечание.
– Твой довод я принимаю. Но есть еще два момента. Когда я осматривал пол в коридоре и шел по каплям крови к апартаментам то справа, рядом с этой дорожкой следов, были еще два следа линейной формы. Как след волочения, длиной сантиметров по пять, шесть. У меня такое представление. Несли тяжелый груз. Он коснулся пола. Его приподняли, но через пару метров он опять коснулся. И, наверное, последнее. Раковина в генеральских апартаментах была мокрая. Кто‑то мыл руки и времени с этого момента прошло очень немного, иначе вода на стенках раковины успела бы высохнуть.
– Если допустить, что Сирена там была, то для женщины это логично. Умылась, причесалась. Посмотрелась в зеркало.
– Зеркало, зеркало, – будто что‑то вспоминая, медленно произнес Шаман. – Скорее всего, именно зеркало, – твердо проговорил он.
– Вы, кажется, уже основательно запутались. Не хотите ли прочистить мозги? – И Колдун достал из‑под подушки свою знаменитую фляжку.
– Благодарю, нет, – отказался Самум.
– Ну тогда я выпью за просветление ваших голов, – проговорил инженер, прикладываясь к горлышку.
Дверь открылась и в палату зашел санитар крепкого телосложения.– Как себя чувствуем, – оглядев лежащих, спросил он.
Шаман медленно приподнял руку и показал большой палец.– Ну и отлично, – среагировал на жест санитар. – Что‑нибудь принести?
– Нет, спасибо, – ответил Самум.
Санитар отвернулся, открыл крышку прибора, висевшего на стене, и, пощелкав чем‑то, захлопнул ее.
– Санобработка, – пояснил он. – Выздоравливайте.