Нетрадиционная медицина
Шрифт:
– Ох-хо-хо! Хи-хи-хи! Мне очень приятно, Дан Вторакович! Но, уверяю, братец всё преувеличивает! – и выразительно поднял брови в сторону «братца». – Мне вовсе не любопытно! Зачем отвлекать уважаемых мужчин такими скучными разговорами? Порядочной девице такое не пристало!
Господин Чан на меня даже не посмотрел, продолжая улыбаться.
– На языке Шу это означает, что она невероятно смущена и просто жаждет вас расспросить, - жарко произнес он.
Я мысленно взвыл. Да что они все, ослепли, что ли?!
– Нет, братец, это означает, что я жажду сменить наряд!
Такой антирекламный спич господин Чан не смог проигнорировать при всем желании. Он повернулся ко мне и наконец-то рассмотрел моё перекошенное в панике лицо и веер, который обмахивал это лицо так, чтобы дорогие гости не рассмотрели всё подробно.
– Милый братец, - умоляюще произнес я. – Я же не могу так просто переступить через воспитание и показать своё лицо нашим гостям!
– Сестра, конечно же, ты будешь ужинать с нами за своей ширмой, - нашелся он после секундного замешательства. – Так ты сможешь задать все вопросы и соблюсти традиции нашей родины!
Я не удержался от облегченного выдоха и повернулся к каюте, окончательно войдя в роль своенравной купчихи:
– Тогда пойдемте поскорее! Дану Втораковичу и его спутникам немедленно нужно отведать наших куропаток! Племянник, а ты что встал? Подай локоть. Не видишь, что тетушке нехорошо?
Дан Вторакович басовито расхохотался. Неудивительно, что я сразу его не узнал. Когда мы виделись в последний раз, он больше напоминал развалину с его распухшими деснами, синюшным цветом лица и кое-как постриженной бородой. Сейчас же на палубе корабля стоял моложавый мужик лет тридцати пяти, в кафтане, новомодных сафьяновых сапогах и с двумя слугами по бокам.
– О, ваша сестра, господин Чан, очаровательна, словно цветок шиповника!
В каюте Чана уже накрыли стол, выставив на белоснежную ажурную скатерть дорогую фарфоровую посуду и красиво оформленные блюда. Мне накрыли отдельно, как и говорил Чан, в углу за резной ширмой. Запах стоял такой, что у меня тут же заурчало в животе, а рот наполнился слюной. Я жадно принюхался к жареному поросенку, поперхнулся, поспешно шмыгнул за ширму и прокашлялся в платок. Кризис уже прошел, тело уже почти победило болезнь, но самочувствие всё равно оставляло желать лучшего. Особенно в этом дьявольском платье.
Дан Вторакович отослал слуг с сундуком и вместе с семейством Чан прошел следом за мной. Расселись, по русскому обычаю выпили за встречу, и разговор потек веселее. Потом заговорили о последних новостях. Выяснилось, что Дан Вторакович переехал в Трехбережье почти сразу после того, как встал на ноги, буквально за три дня до прибытия первых зараженных. В самом Трехбережье случаи тоже были, но местный мудрец Порядка вместе с князем вовремя заперли всех приезжих на карантин, и такой эпидемии, как в Приморье, не случилось. Дан Вторакович расспросил о борьбе с дифтерией, посмаковал детали вроде того, что Арант со своей командой лечили народ пятой песней с оголенным задом, и упомянул обо мне.
– А не встречали ли вы среди служителей девочку того же народа, что вы сами,
Господин Чан отпираться не стал.
– Встречали. Только это не девочка, а молодой мужчина. Он принимать людей как лекарь, когда служители ходить с песнями.
– Мужчина? – Дан Вторакович слегка растерялся. – Разве? Её же в моем поместье проверяли!
Господин Чан вздохнул:
– Хаоситы – мастера маскировки, Дан Вторакович. Обман.
– Тэхон - хаосит? – изумился купец. – Быть не может!
Господин Чан снова вздохнул и наклонился ближе.
– По правде, так говорить служители Равновесия, когда Тэхон умереть!
У Дана Втораковича от такой новости даже ложка выпала.
– А?!
– Но, по мне, они просто прикрывать свою… э… несостоятельность. Ведь это Тэхон придумал лекарство, - господин Чан прикрыл рот веером и сощурился. – Только тс-с! Я этого не говорить!
– Понял, - Дан Вторакович посмурнел и потянулся к наливке. – По правде говоря, я тоже в Равновесии этом… Слишком уж они рьяно служат… За упокой Тэхон! Светлого пути ей!
А я чего? Я тоже выпил! Всё-таки Дан Вторакович мыслил куда шире своих современников. Видимо, потому что в разных странах бывал.
– Что же вы, госпожа Чан, всё молчите, ни о чем не спрашиваете? – спросил он, заев наливку запеченной куропаткой. – Кажется, вы хотели спросить о земле обетованной?
Я спохватился и захихикал противным жеманным смехом так, что самого передернуло.
– Ой, вы так хорошо рассказываете! Я заслушалась! А правда, что вы все моря исходили в поисках земли Интернет и в последний раз морскую язву заработали?
Даже сквозь узоры ширмы мне было видно, как Дан Вторакович сразу горделиво выпятил грудь.
– Правда! Меня, кстати, от морской язвы Тэхон и вылечила, госпожа Чан! Ладная девушка была, красивая, росточком как вы примерно. Даже языка не знала, а сумела объяснить! Я её в жены взять хотел, - Дан Вторакович вздохнул. – Отговорили… Да, о земле! Я ж её нашел!
Я чуть из-за ширмы не выпал!
– Нашли?!
– Ну да, - беззаботно кивнул мореход.
– Все-все сказания Констатора прочел, все-все подсказочки изучил – и нашел! Посмеялся он, госпожа Чан. Все ниточки к островку ведут, как раз в наших морях, кстати. Да только нет там ничего – руины старые, еще до нас люди там жили. И надпись, рукой Констатора, написанная. Только чего он там написал, до сих пор не пойму – не по-нашенски он писал. Наверное, опять шутку какую навроде: «Попались!»
– Вы эти письмена… переписали?
Я подался вперед, чуть не выглянул из-за ширмы, готовый наплевать на опасность разоблачения. У меня даже дыхание перехватило.
– Переписал. Как же не переписать-то? – важно кивнул Дан Вторакович. – Все закорючки, всё до последней буковки записал и запомнил!
У меня даже голова закружилась от такой новости. Я вспомнил, что сижу в корсете, и поспешно нагнал веером еще воздуха.
– Ах! И вы можете их повторить?
– Отчего же не мочь? Могу! Господа, пожалуйте мне перо и пергамент, я сейчас подарок госпоже Чан нарисую!