Нетрадиция

Семенов Александр

Разместились в новой двухэтажной гостиницы, питание в столовой, подчиняются командиру полка в Елизово, задачи получают из штаба авиации во Владивостоке.

Мои функции сводятся к увязке всех вопросов ПЛО с флотом. Ну и личное участие в том, за что с нас брали подписки. Кстати, не помешает спросить экипаж — насчет подписки, их тоже напрягли?

Неделю переписывался с флотом и авиацией по переоборудованию самолета.

Предложил Электроникам готовится к перелету на Камчатку для выполнения работ.

Удалось их оформить как командированных на Камчатскую флотилию представителей предприятия по обеспечению повышения эффективности… ну и дальше бла-бла-бла.

В

штабе флота они получили направление, черновики актов работ, некую сумму командировочных. Но все равно отправил им переводом еще тысячу.

Просил Папика в ближайший заход в Японию, или на Тайвань глянуть те модели ЭВМ (теперь уже персоналок) что мне советовали в Ленинграде.

Ил-38 сделал два вылета по плану авиации, ознакомление с районом полетов, проверка комплекса. Командировали их на месяц. Вообще можно было до трех, без исключения из списков части. Но решили пока так, на месяц.

В апреле мы провели нашу поисковую операцию, но иностранку не зацепили. Летали Бе-12, ставили РГБ. Работали и МПК 1124 с СКР 1135. Глухо.

В дальнейшем в практику войдет порочная метода, выманивать иностранную лодку на выходящий РПКСН. Обычно 667 А. Он старенький и здорово шумит.

И затем с гордостью показывали в отчетах — вот какие мы!

Но, по моему, размен явно не полноценный. В угрожаемый период, или в боевой обстановке — это неприемлемо. Заведомо теряем лодку, и не факт что уничтожим лодку противника. Это гамбит с подставой под удар ферзя.

Ну, адмиралам было трудно что нибудь втолковать. Им нужен результат и обнаружение.

В мае приехали Электроники. Встретил их у трапа самолета, перестраховка, вдруг что не так и пограничники их не пропустят.

Привезли два чемодана аппаратуры и запчастей. Разместил их в военной гостинице, поставил на довольствие в столовой.

Инженер полка был в курсе — не мешать и помогать.

Поэтому за неделю они собрали компактный блок управления параметрами РЛС. И установили справа от второго штурмана. Ну кабель все равно пришлось выводит а отсек, поэтому дверь не закрывалась и подниматься выше 3–4 км. было нельзя. Ну в принципе то можно, но на этот счет была специальное указание. Была идея сделать отверстие в двери, но командир воспротивился. Ну ладно, мы не гордые.

Теперь состав экипажа и плановую таблицу нам утверждал командир полка, и в самолете иногда было до десяти человек. За два вылета подстроили станцию, оформили несколько обнаружений по выделенной нам лодке в 022 и 025 районах. Электроники получили от меня лично по тысяче рублей и билеты на обратную дорогу. Предупредил, чтоб не расслаблялись — все таки надеюсь что вариант с компьютером пройдет и я их вызову снова.

Вот и все, если коротко. Отработали еще один вариант. Дело в том, что если мы снижались ниже 800 метров, затруднено было выделение отметки от лодки. Оптимальная высота от 3 до 4 километров. Выше не пробовали, а ниже — пропадала отметка. «Кольца» я не видел. Так вот, в пару с собой брали работать Бе-12.По нашему наведению он работал на предельно малых и подтверждал контакт магнитометрически с АПМ-60. Минус — много разговоров в эфире. А это знак для противника — работает по лодке противолодочная авиация.

И это было не случайно. В конце месяца к нам н флотилию прилетел начальник разведки авиации ТОФ, по прозвищу «Большой Босс». Столкнулся с ним в штабе, раскланялись, затем еще беседовали в штабе полка в Елизово.

Оказывается к нашим вылетам по «нетрадиции» был специально пристроен Эр Си-135 с аэродрома Шемья. Этот самолет выполнял слежение, радио и радиотехническую

разведку. Назвали его «Электронная Бабушка», вероятно по рассказу Бредбери. Она нас донимала тем, что влазила в район поиска, дергала ПВО — их постоянно поднимали.

Вот поэтому разведчик и прилетал, видно, получил какие то данные у нашего 5 МРО. Это развед. отряд, слухачи-шпионы, короче.

Из за «бабушки» нам постоянно ограничивали работу и радиосвязь во время поиска.

Ну примерно в 1985 эта «бабушка» навернется в катастрофе и перестанет нас донимать, некоторое время.

Май вообще удачный месяц получился, закончили строить дом для флотилии и я получил долгожданное жилье в виде однокомнатной квартиры на третьем этаже с видом на Авачинскую бухту.

Но я рано радовался, так как дом, строили военные строители и там работы было начать и кончить. А в новой квартире я появлялся только ночевать, да и то не всегда.

Бизнесмен поневоле

Деньги — кровь экономики. Мои финансовые возможности требовали оздоровления, по прикидкам на завершение проекта с «нетрадицией» требовалось еще минимум 5–7 тысяч рублей. И я решил их заработать нестандартным способом.

Нестандартность заключалась в том, что еще не все понимали ценность папоротника-орляка. В начале 90-х японские фирмы и представительства начнут активно скупать и выменивать этот продукт именно на Камчатке. В Приморье и на Сахалине тоже, но была особенность экологии. В Приморье, к тому времени, произошло несколько аварий с выбросом радиации и компонентов ракетного топлива. Понятно, что опасность влияния была преувеличена. Но у японцев был «бзик» на почве радиации. Поэтому информация об авариях несколько сдерживала активность фирм по сбору орляка.

Японские закупочные фирмы предлагали дефицитные товары в обмен на папоротник. Представители завозили тару — пластиковые контейнеры, соль, целлофан. Организовывали пункты приема и оформляли по договору обмена. К примеру за 50 кг. продукта, выдавался талон на получение двухкассетного магнитофона. За 200 килограмм-видеомагнитофон. Ну и джинсы, куртки, телевизоры. Список прилагался. Приемщики устанавливали навесы от дождя, в удаленных районах, желающие сами туда добирались на машинах, ставили палатки и выходили на сбор. Вечером готовили связки орляка, определенной стандартом длины, перетягивались резинками и сдавались. Его укладывали в контейнеры, пересыпая солью.

Вот, согласно этой схемы, я и решил действовать.

Нашел заинтересованного человека. Он оформил через совхоз хозяйственный договор на строительство хранилищ для засолки и хранения рыбы. Это называлось — «шабашка». Закон об индивидуальной трудовой деятельности будет только в 1986 году. А сейчас колхозы и совхозы имели более широкие возможности по заключению трудовых договоров с населением. Оплата производилась наличными нам(по данным паспортов сборщиков), но деньги мы не получали, они шли на закупку. За эти деньги, совхоз закупал кирпич, дерево, цемент. С нами расплачивался собранным папоротником. Сборщики — жители совхоза и прочие желающие. Они в свою очередь, деньги получали от меня. То есть, совхоз «прокручивал» свои же деньги, обналичивая их в виде стройматериалов. Наш «изюм» был в документах, по которым мы могли вывезти папоротник с Камчатки и сдать его японской фирме как сырье для пищевой промышленности. Ну, моя задача была в финансировании труда и закупке контейнеров, а также перевозке. Товар не скоропортящийся, лежит и ждет. С виду ценности никакой, трава травой. Это не рыба и икра, на которую у ментов и таможни сразу загорались глаза.