Неубивающий
Шрифт:
Гунинбиль задумался о судьбе мира, и своей тоже. Он не заметил, как капитан закончил беседу с главой строителей и подошёл к нему.
— Гунинбиль, ты что, оглох? — не добившись ответа на приветствие, громко спросил начальник городской стражи.
— Извините, капитан, — встрепенулся парень, — замечтался.
— Мне на службе мечтатели не нужны, — строго произнёс капитан.
— Этого больше не повторится, — заверил его Гунинбиль, вытягиваясь.
— Надеюсь. Ну, здравствуй, сынок, — капитан обнял молодого человека. — Отец гордился бы тобой.
—
— У эмиссара был? — строго спросил капитан.
— Первым делом, — заверил его Гунинбиль.
— Это хорошо. Ты в курсе, что мы к войне готовимся?
— Об этом болтают во всех тавернах по пути к Миллору.
— Ох уж мне эти сплетни. Был бы наместник здоров…, - капитан замолчал, недоговорив.
— Его так боятся Аникорцы?
— Ещё как боятся! Ты уже был в школе и не знаешь. Свою младшую дочь он выдал замуж за вождя Кроков.
— И что с того? — не понял сути Гунинбиль.
— Какой недогадливый, — усмехнулся капитан. — Аникор тоже этого хода не понял. В прошлом году они пытались захватить нас!
— Да? Я не знал.
— Не беда, у них ничего не вышло. Наместник попросил своего зятя погостить немного в Миллоре, естественно, с элитой племени. Кроки — серьёзные ребята. Аникорцы, как только увидели их приближение, сразу дали дёру.
— Теперь мне всё понятно. Если наместник отдаст концы…
— Никто на помощь не придёт.
— И теперь мы готовимся к бурной встрече Аникорского войска.
— Правильно. А как ты? Готов к несению охраны города?
— За тем и пришёл, — Гунинбиль встал на правое колено и взял руку начальника городской стражи. — МОСС седьмого ранга просит принять его на службу, дабы он своим умением защищал Миллор от врагов.
— Седьмой ранг? — удивился капитан, он развернул левую руку Гунинбиля и осмотрел ладонь с меткой школы, все семь зазубрин красовались на месте.
— Я был вторым, получившим высший ранг, — скромно произнёс Гунинбиль.
— Встань, парень. Это мне надо просить тебя об одолжении служить городу!
Гунинбиль поднялся на ноги, отчаянно протестуя, но капитан всё равно отвесил ему низкий поклон:
— НИОСС пятого ранга, просит МОСС седьмого ранга, принять командование над отрядом лучников, для охраны Миллора.
— Спасибо капитан. Это высокая должность для новичка.
— Ничего, справишься. Лейтенант давно просится на отдых, стар он. Кстати, а почему ты не остался в школе? Или не отправился в Фархалл?
— Я спешил домой, — грустным голосом объяснил Гунинбиль, — но опоздал. Может, и надо было остаться, стать Мастером? Нет, — остановил он сам себя, — моё место здесь.
— Не печалься. С этого мгновения у тебя времени на воспоминания не будет. Даю два дня, примешь у старика Макбиля лучников. И гляди у меня! — пригрозил капитан. — Три шкуры сдирать буду! Где казарма лучников не забыл? Найдёшь?
— Конечно.
— Тогда иди, принимай отряд, — капитан отпустил нового лейтенанта, — вечером отчитаешься, как пойдут дела.
Жизнь Гунинбиля завертелась
Ночевать Гунинбилю, почти всегда, приходилось в казарме. Дома он появлялся крайне редко, мать видел только в столовой, приходя на очередную кормёжку. Дни мелькали, проносясь вихрем. Отряд состоял, в основном, из МОСС четвёртого ранга. И если кто-то думает, что «спецам» тренировки не нужны, он глубоко ошибается! А старику Макбилю сил на них явно не хватало, он едва справлялся с несением службы по охране стен города. Вот молодой лейтенант и принялся гонять подчинённых и себя, конечно, с утра до вечера. В свободное от несения службы время он загружал их по полной программе. А ещё лейтенанту приходилось проверять посты охраны, и ночью тоже, два раза в декаду патрулировать улицы Миллора. Много обязанностей появилось у Гунинбиля. Каждый вечер он докладывал капитану о проделанной работе. Грустить о потерянной подруге стало некогда, как ему и обещали.
Минуло два месяца, и в отряде лучников появились новые бойцы. Хранвиль и Верзильфельд окончили школу с неплохими результатами. Оба стали МОСС пятого ранга.
Время шло, а наместник всё не умирал, он отчаянно цеплялся за жизнь, лежал, прикованный к постели и временами впадал в маразм, но был жив! Это обстоятельство удерживало соседнее королевство от нападения. В таком неустойчивом равновесии и прошла зима.
Лейтенант Гунинбиль проснулся посреди ночи. Был редчайший случай, он спал дома, свободный на целые сутки от выполнения служебных обязанностей. Сердце в груди сжимали спазмы, воздуха в лёгких не хватало, кожа пылала. Неприятные ощущения продолжались несколько минут. Клятва, которую он дал полгода назад, завершила своё действие.
Успокоившись и выровняв дыхание, молодой человек попытался осмыслить случившееся. Через час он встал, спать в эту ночь он уже не мог, и вышел на улицу. Весенний воздух освежил разгорячённую голову, унял жжение в груди, умиротворил мысли. Ноги сами принесли его к казармам. Там его уже ждали.
— Гунинбиль! — крикнул Хранвиль.
— Лейтенант! — одновременно с ним пробасил Верзильфельд.
— Да, друзья, да! Он родился! — радостно ответил на приветствие командир отряда лучников.
— И что теперь делать нам? — спросил Верзильфельд.
— Надо идти к капитану, — лейтенант посмотрел в глаза друзьям. — Теперь мы не принадлежим самим себе, и должны это сообщить.
— Спору нет, — склонил голову Верзильфельд.
— Ты командир, — произнёс Хранвиль и пожал плечами, — как прикажешь.
— За мной, — скомандовал Гунинбиль.
Идти далеко не пришлось, капитан сам появился и заметил друзей.
— Так, что у нас случилось? — спросил он подойдя к ним и увидев озабоченные лица.