Неубивающий
Шрифт:
— Вулкан погас, — Гунинбиль показал рукой на затухающее в дали извержение.
— Я заметил, — капитан проследил взглядом направление.
— Ман родился, — продолжил лейтенант.
— Неужели? Откуда вы это знаете? — не поверил капитан.
— Мы, — Гунинбиль обвёл взглядом друзей, — воины Неубивающего. Ребята, снимите рубашки.
Они сняли одежду и капитан, к своему полному ужасу, увидел одинаковые звезды на левой стороне груди, у всех троих. Вытянутые, восьмиконечные символы в тусклом свете фонаря
— Теперь наши жизни принадлежат Ману, — Гунинбиль провёл рукой по новой метке, указывающей его высокий статус, — мы дали клятву, ещё в школе.
— Ясно. Кому удалось стать ИМ? — вопрос капитана не был праздным, от того, кто получил знание, во многом зависела судьба этого мира.
— Его зовут Базиль. Он, естественно, не из нашего мира, но мы верим в него, — в голосе Гунинбиля слышалось глубокое убеждение в правоте своих слов, он твёрдо смотрел на командира.
— Иначе и клятву бы не давали! — горячо поддержал лейтенанта Хранвиль.
— Он действительно достоин звания Мастера Неубивающего, — подтвердил Верзильфельд.
— Я вам верю, — капитан выглядел спокойным, хотя внутри у него клокотали противоречивые чувства, — и надеюсь, что вы правы в своих суждениях. Но, что теперь?
— Для нас, — Гунинбиль обвёл рукой вокруг, — всё остаётся по-старому, пока не призовут. А там, кто знает?
— Да, положение-то какое, — протянул начальник городской стражи и обратился к Гунинбилю: — МОСС высшего ранга, воин Неубивающего, я должен передать Вам свои полномочия?
— Нет, капитан, я останусь при своей должности. У меня единственная просьба.
— Буду рад её выполнить, лейтенант.
— Сообщите, при первой возможности, в школу. Мастер-смотритель должен знать о нас.
— Конечно, я передам ему весточку.
На этом и расстались. Они задумались, погрузились каждый в свои мысли, говорить о них с кем-то ещё не хотел никто, слишком серьёзное событие случилось в их мире, чтобы кричать о нём на весь город.
Через три дня наместник умер, словно специально ждал рождения Мастера Неубивающего. Гонцы-скороходы заспешили в разных направлениях, разнося трагическую весть. Прошла декада после ритуального сожжения тела, и под стенами Миллора собралось полутысячное войско Аникорцев. Осада началась. Новый наместник даже не успел прибыть. Князья попрятались в своих крепостях и не высовывались. Двести воинов городской стражи противостояли врагам, укрываясь за крепкими стенами города.
— Мы можем продержаться, — капитан произносил слова спокойным и тихим голосом, военный совет шёл уже третий час и все устали. — Но присутствующие, я надеюсь, понимают, что без помощи нам долго не удержать город.
— И я снова, в который раз, повторяю!
На него никто не обратил внимания, все знали его приверженность одному князю. Если призвать его, то город станет частью княжества, потеряет независимость и многие привилегии.
Гунинбиль в этот день со своим отрядом нёс патрулирование и охрану стен. Штурма пока не ожидали, враги устраивали свой лагерь, поэтому он мог позволить себе периодами заходить в штаб и слушать нудные, никчёмные дискуссии. Гунинбиль не вмешивался, не давал идей, он ждал окончания совета. Постояв, минут пять, молодой лейтенант лучников покинул штаб и начал очередной обход городских стен, проверяя посты.
Когда Гунинбиль вернулся, совещание уже закончилось. Капитан сидел один. Он выглядел постаревшим лет на десять, груз ответственности, свалившийся на него, давил сильнее прожитых лет.
— О чём договорились? — спросил лейтенант начальника.
— А, это ты, Гунинбиль. Вот тебе я рад всегда. Садись.
— Спасибо, — парень сел. — Что решили на совете?
— Ничего! Поверь моему опыту, каждый тянет одеяло на себя. О судьбе самого Миллора никто и не думает.
— И что в итоге?
— Будучи начальником стражи, я приказал защищать город. До последнего бойца.
— Понятно. Это правильное решение, капитан.
— Я очень рад, что ты меня поддерживаешь.
— Какова ваша оценка предстоящих событий?
— Вероятней всего мы все погибнем. Король мог бы помочь, прислать войска, но он слишком боится поссориться с Аникором. Даже нового наместника не назначил.
Гунинбиль недолго размышлял, возможные варианты развития событий он с друзьями проиграл неоднократно. Слова он заготовил заранее:
— Я хочу спасти город. И не как лейтенант, а как воин Мана, прошу вашего разрешения на активные действия.
— Великий Дух! — воскликнул капитан. — Я и не смел надеяться…
— Это общее решение, — перебил его Гунинбиль, — и оно, я надеюсь, правильное.
— Ты не представляешь, какое это облегчение.
— Нет, я всё понимаю. Есть только один вопрос.
— Слушаю.
— Полномочия. Сколько я могу обещать им, — Гунинбиль мотнул головой в сторону вражеского лагеря, — от имени города.
— Боже! Да в такой ситуации, любой житель отдаст последнюю рубашку, лишь бы не стать бесправным.
— В таком случае, разрешите действовать?
— Да, — капитан склонил голову, — судьба Миллора в твоих руках, воин Неубивающего.
Лейтенант развернулся и вышел, оставив начальника городской стражи с надеждой на скорое снятие осады и спасение города.
Хранвиль и Верзильфельд ждали своего командира на стене, в месте наиболее приближённом к лагерю Аникорцев.