НЕучебник журналистики
Шрифт:
Метод закольцовки
Меня студенты спросили, как я готовлюсь к интервью. И я сам для себя сформулировал один из принципов, который и решил назвать «Эффектом Сати Казановой».
В тот момент и в «Чашке Петри» (блогосфере), и за ее пределами бурлили по незавидному поводу – певица & прости-Господи-телеведущая Сати Казанова объявила, что ее благотворительный фонд «не занимается больными, косыми, кривыми, прости Боже, детьми», но лишь чадами, способными на «социальные и творческие инициативы». В презумпции того, что дети-инвалиды для творчества не созданы.
Как
Так вот, возвращаясь к предмету занятия с курсантами МИТРО. Готовясь к интервью, я первым делом не к «Википедии» обращаюсь (там случаются ошибки), а к своего рода первоисточникам: просматриваю живые ТВ-диалоги. Потому что сказанное в эфире все-таки достоверней напечатанного (в смысле, что данные фразы и/или факты именно так были озвучены персонажем и редактуре не подвергались; ну, существует, само собой, монтаж, однако это отдельна тема).
Есть набор передач, которые приоритетны в этом отношении. В алфавитном порядке: «Белая студия» («Культура»), «Временно доступен» (ТВЦ), «Линия жизни» («Культура»), «Наедине со всеми» (Первый канал), «Познер» (Первый канал).
Впрочем, чем больше, тем лучше. Хотя гости, как правило, выдают заготовки и вещают штампами. Опять же – другая история.
А затем я ищу на YouTube интервью неизвестным, провинциальным СМИ. Ну, например, беседу Калягина с бурятской красоткой для ТВ Улан-Удэ.
Почему?
Здесь два момента.
Во-первых, приезжая на гастроли, столичные знаменитости зачастую более доступны, чем в Москве, где у них жесткий график: до начала спектакля, лекции, фильма, etc. они имеют возможность расслабленно поболтать с желающими. И – наконец к предмету настоящей реплики – срабатывает тот самый Эффект!
Отчего то, общаясь вдали от федеральных ТВ-студий, социально-значимые персонажи иногда позволяют себе говорить то, что думают. Им кажется, что их миллионы не услышат.
То есть, зачастую технический прогресс опережает развитие наших интеллектуальных способностей. Вроде, всем ведомо про «интернеты», все понимают, что слово не воробей, но контекст провинциального уюта порой играет злую шутку.
«Так себе поет этот Паваротти». «Вы были на его концерте?» «Нет, мне сосед напел». Приблизительно так работают во всем мире СМИ. Все дело в подаче, нюансах интерпретации.
Всегда так было. Советский агитпроп был в этом смысле неподражаем. Что обстебывалось самими же бойцами агитпропа. Шутили, что если бы генсек Брежнев проиграл бы спринтерский забег US-президенту Рейгану, то наши газеты отписали: Леонид Ильич «занял второе место», а заокеанский бегун «пришел предпоследним».
Нынешний объем информации таков, что всю ее не усвоить. Вот и получается, что знание о мире, почерпнутые из «медийки», являются – нет не полуфабрикатом: мороженую котлетку все же жаришь сам, – а пищей, любовно сдобренной чьей-то слюной.
Кстати, ученые утверждают, что кормление
И порой возникает реальное ощущение, что тебя «имеют в мозг», как это описано в фильме «Побег из Вегаса», где титан шоу-бизнеса интересуется у своего подопечного:
– Тебя трахали в мозг? Нет? Так вот, я тебя сейчас трахаю! Прямо в мозжечок!
На что подчиненный неуверенно отшучивается:
– Только, пожалуйста, в презервативе: у меня мысли грязные.
Навела на эти размышлизмы в марте 2011 года информационная каша из Фукусимы с Михалковым и Каддафи с НАТО, которой потребители СМИ давились весь месяц. Понятно, что любой работник медиа, равно как и всякий информационный ресурс, имеет полное право на свою подачу фактов. В русле собственной картины мира.
Потому что интерпретация – это поле художественного творчества, благодаря которому история становится искусством. Ну а потребитель выбирает из множества предложенных именно ту картину, которая соответствует его, потребителя, мироощущению.
Однако порой этим приемом пользуются так навязчиво, что начинаешь терять веру в человечество. Все же из источника информации желательно черпать знания о том, что происходит в мире, типа «произошло землетрясение», а не переживать конец света – «мы теперь все отравимся радиоактивной рыбой».
Тогда отравились очередным экзерсисом Михалкова. Рассуждая о жизни (в достаточно узком кругу почитателей), «кинорежиссер всея Руси» в очередной раз подставился, хотя не сказал ничего предосудительного, кроме того, что мир заблудился в поисках истины (с чем трудно не согласиться) и будет смыт волной очередного Потопа, если не одумается (в этом он солидарен с многими).
Но «барина» вырвали из контекста собственной мысли. И был Никита-свет-Сергеич публично избит, словно покорная чао-чао перед приготовлением ее в пищу, от чего досадно не столько поклонникам творчества кинорежиссера, сколько людям, которые не считают эту всенародную порку соизмеримой с другими информационными поводами. Сентенции режиссера истолкованы были следующим образом: он, мол, злорадствует по поводу мартовского цунами, поскольку японцы-де – безбожники, вот их Всевышний и покарал.
Нам – вместо пищи для ума – в очередной раз «перепевают Паваротти». Пытаясь вызвать чувство, хотя стоило бы стимулировать мысль. Сюжеты меняются редко, параметры событий остаются неизменными, а потому «раскрашивание» происходит за счет комментаторов. И тут изумляет, с какой легкостью медийщики подбирают эксперта под заданную точку зрения и столь немногие интерпретаторы оперируют чем-то реальным.
Переживать Апокалипсис, как показывает практика, гораздо проще & приятнее, чем «включать голову». Или сверяться с первоисточником. Нынешние эмоциональные цунами медийного моря сильно смахивают на страшилки, которыми дети в пионерлагерях развлекали друг друга перед сном. Вспоминается в связи с этим и словосочетание «либидинозно приятное чувство жути», сопряженное с ощущением «нестрашного ужаса» (Япония все же далеко), которое аудитория с такой страстью переживает (мы же добрые и отзывчивые, давайте поглядим на себя в зеркало и умилимся).