Неучтённый фактор
Шрифт:
Потом начала сокращать расстояние, следуя за оркским наследником куда бы он не направился.
А теперь вспомните, кто сидел на ней верхом.
В первый раз обернувшись, Люсиус лишь пожал плечами.
После третьего — начал оглядываться чаще.
После пятого — занервничал.
Вдохновенно флиртующая кобыла начисто игнорировала все попытки Мириэля направить её копыта в другую сторону.
Обернувшись раз в седьмой и обнаружив полусуккуба меньше, чем в метре за своей спиной, орк запаниковал и пустил коня в галоп. Жеребец был воспитан лучше Милены, а потому
Минут через десять всё наше воинство имело удовольствие наблюдать, как спавший с морды Люсиус удирает от всклокоченного Мириэля в лес, причём преследователь возмущённо вопит что-то вроде:
— А ну, стой, упрямая скотина. Вот я тебя… — и дальше всё сплошь непечатное.
Орк, понятное дело, останавливаться не собирался, особенно в свете обещанного, а все попытки эльфа объяснить на полном скаку, что их интересует только его конь, привели к прямо противоположному результату: Люсиус совершенно немужественно завизжал, пришпорил своего жеребца ещё отчаяннее и скрылся за деревьями, Милена за возлюбленным в чащу не полезла, но вслед ему понеслось отчётливое:
— Хам! — и бордового цвета остроухий был со всей покорностью возвращён к соратникам. Которые, будучи в курсе, зачем его лошадь с нами увязалась, наблюдали этот цирк, практически падая на землю от хохота.
Кое-как успокоившись, Зариэлю удалось объяснить обалдевшему папаше, уже было схватившемуся за булаву, что ещё больше его сына портить никто не собирался, и всё происшедшее — суть происки зловредного непарнокопытного, положившего глаз на принадлежащего наследнику жеребца.
После этого начали укатываться и орки, но репутация злостного извращенца прилипла к младшему принцу очень надолго.
Оборотням в смысле развлечения не повезло: взяв на себя функцию разведчиков, они по-прежнему рыскали по округе, умудряясь как-то общаться на расстоянии, а потому поржать им не удалось, а рассказывать — весь цинус теряется.
Лошади — в отличие от эльфов, орков и самих оборотней — в темноте не видели и куда-то идти вслепую отказывались, а потому мы снова остановились на ночлег, когда на лес опустилась ночь. Непрактично, учитывая привычки подземников, но с природой не поспоришь. Эльфы оставили свой транспорт на небольшом каменном плато неподалёку, натаскали травы и было занялись ужином, когда вдалеке пронзительно завизжал один из волков.
Оборотни переглянулись и начали менять ипостась.
Я впервые увидела, как это происходит и, честно говоря, была разочарована: во всех фильмах этот процесс сопровождался жуткими корчами и муками, а местные оборотни просто окутались чёрным туманом, потеряли очертания, а потом сложились снова в толпу голых мужиков. Ей-богу, была бы девицей — покраснела бы до ушей. А поелику девицей уже не была, то принялась исподтишка рассматривать это сборище бодибилдеров. Абсолютно лишённые какой-либо растительности на теле, не считая головы, они выглядели очень впечатляюще. И ни одного с брюшком.
Эльфы немедленно окружили нашу поляну кольцом ощетинившихся в обе стороны мечей, некоторые сиганули на деревья, приготовив луки, орки бесшумно извлекли
Я уже привычно огляделась вокруг, выискивая валун поприличнее.
— Алёна, держись ко мне поближе, — тревожно прошептал Мор. — Нет, знал же, что это плохая идея.
— Это ты держись от меня подальше, — я наконец-то высмотрела в темноте подходящий камень метрах в десяти отсюда и, прежде чем Воррок-старший успел меня остановить, на крейсерской скорости рванула туда, на ходу распуская плети и давая себе установку начинать бояться попозже.
Не зря я заморачивалась насчёт интеллекта стервозной бабули.
Нет, то, что что-то идёт не по плану, я поняла ещё когда волки отказались от привычной ипостаси, но когда поближе рассмотрела эволюционировавшего врага, то облилась холодным потом: подземники передвигались уже на задних конечностях, сжимая в условных руках что-то вроде рыболовных крюков устрашающих размеров, хотя, катапультировались традиционно из-под земли.
Я с удовольствием заслушала несколько глухих ударов снизу и прикрыла затянутые в перчатки руки колючими кастетами. Потом стало не до глупостей.
Всё-таки какая полезная вещь — практика. В этот раз у меня получалось куда эффективнее, я даже умудрилась силы экономить, не совершая лишних телодвижений, и целенаправленно отсекая от напирающих тварей стратегически важные части. То, что они встали на ноги, даже сыграло мне на руку. Некоторые — особо интеллектуально развитые — пытались поймать плети на крючья с целью вырвать их из моих рук. Как хорошо, что оружейник приделал крепления на рукояти, а Маркин преподал урок, как меня обезоружить можно: и плетей я не лишилась, и на камне удержаться умудрилась.
Насколько хватало моего — никакого в темноте зрения — у сотрудников дела шли не хуже. Улавливая по вздрагиванию земли под ногами момент нападения, они один за другим взвивались в воздух, не позволяя подбить себя снизу, и приземлялись в гуще битвы, уже вовсю кипящей вокруг. Эльфы взмывали вверх вертикальной свечкой, как заправские ушуисты, орки подпрыгивали не менее эстетично, как коты в высокой траве, всеми четырьмя лапами вниз, а оборотни выделывали нечто вроде кульбита из индийских фильмов, изворачиваясь в воздухе животом вниз и при этом бешено вращая секирой под собой, успешно снося головы выпрыгнувшим следом подземникам.
Оказавшись на земле, эльфы дрались красиво и слаженно, их мечи стали почти невидимыми от скорости движения, орки с воинственными завываниями косили врага, как тот Ясь — конюшину, оборотни, поражая бесстрастными, почти задумчивыми лицами, окружили себя дождём из ошмётков гнилой плоти, отражавшимся от зеркал, в которые превратились вращающиеся секиры. К месту моей дислокации, наслышавшись об убойной силе моих „подружек“, никто не совался, только организовывающие нам воздушную поддержку эльфы периодически снимали чересчур зарвавшихся супостатов, снайперски посылая стрелы в получившуюся кучу-малу.