Неудачная реинкарнация
Шрифт:
Нинель Сергеевна легонько постучала карандашом по столу, перевела взгляд на юную красавицу и усмехнулась. Покраснел почему-то отец.
Где-то у края Вселенной, там, где туманности тают, Там, где в кружении звёздном время проносится злое, Солнце своё огибая, мчится планета пустая, Серого пепла укрыта медленно стынущим слоем…В голосе юного создания зазвенела настоящая трагичность.
— Как
— Ну, целуюсь я, допустим, с Шуркой! — из справедливости возразил сын. — И у нас это получается возвышенно, а не низко…
— Тем более! — расшептался отец. — Целоваться с двумя женщинами… и при этом ещё строить планы насчёт третьей?!
Девочка укоризненно посмотрела на шепчущих и твёрдо закончила:
Вехами тысячелетий бледные вспышки сверхновых! Метагалактик сиянье холод космический греет! Чтоб в атмосферах планетных пепел не сыпался снова, Шепчет в приёмниках Вечность, шепчет «скорее, скорее!»…Он поглядел на отца с недоумением.
— Я обещал тебе показать способы зарабатывания денег! — напомнил он. — Вот! Показываю! Вот же она, вся из себя чувственная и страстная! Знаешь, какие на ней деньги можно зарабатывать?!
— Ну ты и пошляк! — сказал отец.
— Ну не вагоны же разгружать! — возмутился он.
Отец дико покосился на него и промолчал. Зато разволновалась девочка, не привыкшая, чтоб на неё не обращали внимания… по крайней мере, так демонстративно.
— А вы шепчетесь! — напористо уличила она. — Наверно, обоим не нравятся стихи?
Он пружинисто вскочил и стремительно сблизился, так что юная поэтесса даже отшатнулась — тонкий аромат духов шлейфом закружился вокруг них, пушистые волосы легко коснулись его лица…
— Есть очень денежное дело! — шепнул ей он. — Требуется твой талант!
— Дебил? — вполголоса осведомилась она.
— Неа! Володя Переписчиков…
— Вован? — уточнила она деловито. — Тот самый? Ага… угу… а что делать надо? Лечь под кого?
— Я сказал — талант! — возмутился он и увлёк девочку в коридор.
На выходе он обернулся и успел заметить, как Нинель Сергеевна успокаивающе опускает руку на плечо Олеси. И благодарно кивнул ей.
Остаток заседания он прошептался уже с девочкой — и в целом и общем обо всём с ней договорился. Что значит репутация! А вот отец не вник. Даже сердито шикал на нарушителя дисциплины! А потом ещё осознал, что сопливый сын, едва появившись здесь, подцепил самую красивую девочку — и вообще надулся. Связи между успехом у женщин и качеством одёжки отец, к сожалению, так и не заметил. Печально…
— И вот после разгрузки вагонов начинаешь понимать, что зарабатывать надо как-то иначе! — как ни в чём не бывало сказал он по дороге домой. — А как? Вот один из вариантов — организовать арт-группу, давать концерты и тем жить. Чем хорошо —
Отец обиженно молчал. Сын вздохнул и вынужденно продолжил:
— У меня уже есть замечательные барабанщики, яростные трубачи… да, собственно, всё есть — кроме души ансамбля! А тут яркая девочка. Да гибкая! Да страстная! Да она как выдаст на сцене — зритель обезумеет!
— У тебя — собственный ансамбль? — недоверчиво спросил отец. — Но когда бы ты успел…
— Да у меня много кто есть! — отмахнулся он. — И она будет, мы уже договорились… я же про неё давно слышал! Гимнастка, танцовщица, красавица! А она, оказывается, ещё и поэтесса! Ну разве не чудо?!
— Чудо! — завистливо вздохнул отец.
— Вот так и зарабатывают деньги, — заключил сын строго. — Вот в этом и заключается принципиальная разница между нами: ты ходишь в клуб поболтать… — …участвовать в работе клуба! — поболтать на заседании! А я — работать. Не веришь, что это тяжело — попробуй уговорить капризную девку танцевать за деньги! Но мой тебе совет — даже и не пробуй, получишь в ухо…
Он озабоченно крутнул головой — и развернулся спиной к дому.
— Ты куда ночью-то? — безнадёжно спросил отец.
— Так работать же! — вздохнул сын. — У меня там… аккордеонистка капризная, в общем. Пойду уговаривать. Да я быстро!
— Что-то мне уже и не хочется быть обеспеченным, — буркнул в спину отец.
Он насмешливо хмыкнул и свернул за гаражи. В темноте смутно белели чьи-то стройные ножки. Он подсел, стремительно подхватил лёгкую фигурку на руки и крутнул — девушка только пискнула.
— Ты представляешь — я её уломал! — счастливо сообщил он. — Она согласна танцевать девушку-тень! Ну не чудо ли?!
— Вот наглец! — был ему сердитый ответ. — Я же переживала! Ты меня специально дразнишь! С Нинель Сергеевной вальс танцевал?! С сопливой поэтессой целый час шептался?! Как врежу сейчас!
— Подумаешь! — беспечно ответил он. — Я ещё Олесю на руках ношу! Знаешь, как Сашка мне врежет — по совокупности?
— Вот надо бы!..
Он только ухмыльнулся в темноте. В общем и целом в этом мире гарем у него подобрался на удивление доброжелательный! И это как-то скрашивало неудачность данной реинкарнации. И отодвигало на второй план очевидную неподъёмность взваленной на себя ноши. Иногда. Вот как сейчас.
Йогов он презирал и всегда бил при встрече — но техниками пользовался не задумываясь. И себя йогом не считал при этом, что характерно!
Он прикрыл глаза, успокоился. Что-то у него находилось чуть выше бровей — что-то из разряда органов восприятия. Вот это самое «что-то» и требовалось пробудить. Простая в общем-то процедура. Просто перенести самоощущение туда, в некий налобный не то фонарь, не то анализатор чего-то там… И смотреть на человека требовалось, помимо глаз, ещё и этим вот… рецептором. А глаза что? Глаза обмануть легко!