Неудачная реинкарнация

Журавлев Владимир Борисович

В канцелярии ждала Яха-девойка. Он оглядел её. Синяя юбка до колен, белая рубашка с вышитым широченным воротом, узорчатый пояс, замшевые туфельки сорок третьего размера… Пожалуй, не девойка, а девачка, и собралась она в город, как и все отверженные. Печально. Пропадёт ведь там со своей честностью, и с прямодушием своим пропадёт тем более…

Девушка опустила глаза и вцепилась в дорожную сумку.

Ключ от сейфа нашёлся вместе с хозяином поместья. Высоченный весёленький господин, припевая, достал два цха-бланка, по виду так обычные удостоверения личности с Арктура, записал туда что-то и протянул обоим.

— Возьми вот здесь пальцами, дурачок! — приказал мужчина, фальшиво улыбаясь.

Ему это не понравилось. Ему это страшно не понравилось! Вот помереть на месте, если вот это —

не сканер генной идентификации! Ага, в средневековом мире…

Он уронил цха-бланк. Он уронил его два раза, он наступил на ногу Надие, запнулся об стул — но добился того, что первой взяла документ Яха-девачка. Кажется, он успел заметить мгновенное сияние под её пальцами. Точно ведь сканер! Блин. А оно ему надо?

Чтоб выгадать время на подумать, он прикинулся полным идиотом и залез в какой-то шкаф. Пока выковыряют, он должен решить, стоит ли оставлять свои генетические метки кому бы то ни было. Или все же стоит? Или нет?

Дверь распахнулась с оглушительным грохотом. Сквозь щель в дверце шкафа он с недоумением смотрел, как в канцелярию врываются бронированные фигуры, по манере действий противно напоминающие полицейский спецназ все того же Арктура.

Ага, а вот и офицер пожаловал. Вернее, эпсар. Молодец, заявился после зачистки помещения, как и положено. Молодец, но не в броне — и даже без шлема.

Эпсар с размаху опустил саблю на бессмысленную улыбочку хозяина поместья.

— Не пригласил на пьянку по поводу своей отставки! — громогласно объяснил он причину немилости.

Бойцы услужливо посмеялись. А командир уже перенёс своё внимание на оцепеневших девушек.

— Надия-ан-Тхемало? — с гадкой улыбочкой осведомился он. — Ну, а ты пригласишь меня на… праздничный вечер? По поводу отставки отца? Или мне сразу обижаться?

Бойцы заржали.

— Значит, сразу обижаться, — понял по-своему офицер её молчание. — Ребята, освободите помещение на минутку, девочка стесняется… И труп унесите, зачем нам труп… Э, нет, эту оставьте! Вдруг пригодится, платье там помочь расстегнуть…

Действие развивалось. Надия бормотала непрерывно-жалобное «вой-вой-вой-вой-вой!» и цеплялась за руки офицера, чем однозначно распаляла того до невменяемости, дура… Умеют же воспламенить мужчину, даже когда вроде и не хотят… В глазах девушки плескался дикий ужас. Яха-девачка медленно приходила в себя. Она, похоже, готовилась сказать что-то не к месту возмущённое. Дура. Ясно же, что семейство тхемало попало под раздачу правительства, и лучше в эти дела не лезть, а удирать подальше и без оглядки. Дела начальства — это дела начальства. Так что следовало удирать. Мягко открыть дверцу шкафа, два шага, перекат в окно, рывок по двору до открытых ворот — и вдоль по деревне до горы! Ага, от конников бегом? А вдруг не погонятся? А вот если торчать здесь, окажешься нежелательным свидетелем преступления. И Яха, кстати, тоже.

Он с острой тоской понял, что вот и наступил поворотный момент в его судьбе, да так быстро, что аж противно! Собрался тихо пожить, блин, придурок! Ясно же, что Путь его не завершён! Ну почему бы не оказаться в этой комнате кому другому, тем же Собакам?! Они-то, герои, сразу бы дунули вдоль по улице… Правда, и ему ничто не мешает. Но… что-то вот не бежится.

— А ну отстань, каза-корта! — рявкнула Яха. — Я парней сейчас позову!

Эпсар бросил бесполезное занятие по расстёгиванию юбки и обратил дурной взгляд на возмущённую девушку. Потом усмехнулся и поднял рукоять нагайки, направив её в живот Яхи, словно дуло импульсного пистолета. Словно… да почему словно, блин — так оно и есть!

Грохнуло, треснуло!

Эпсар с интересом посмотрел на дрожащий клинок, который вылетел из рукояти нагайки и врубился в сиденье стула. Потом — на непонятно откуда взявшегося подростка, так удачно поднявшего этот самый стул. Потом он пожал плечами, повернулся к двери и открыл рот, чтоб позвать бойцов…

Глава третья

Эпсар Борз, пока что командир…

Почтительные рожи бойцов качались, кривились и уродливо надувались, словно они еле сдерживали гогот. Нэ-э-э… это просто голова так кружится… А

отчего? У прелестной дочери тхемало юбка оказалась без застёжек — это помнится. Как удивлялся и не мог сообразить, как же она в неё влезает — тоже помнится отчётливо. А потом? Почему всегда запоминается всякая ерунда?! Как будто сам собрался носить такую юбку! Вот у девачки, кстати, вовсе и… О, там же была девачка! И ещё подросток, но это неважно, берхь какой-то… Ага! Девачка не к месту разоралась, и он решил выпустить ей кишки. Тогда бы дочь тхемало точно сломалась от страха, она и так была почти готовенькая… Хорошая была задумка, не раз уже проходила, с выпущенными кишками… Потом эта прелестница на всю жизнь стала бы его рабой — только ужас в глазах и полная безвольность. Приходи когда угодно, делай с ней что хочешь — слова против не посмеет сказать. И все деньги отдаст, что гораздо важнее… Ага. Значит, он её пружинным лезвием? Точно. Там ещё стул помешал! Этот берхь как-то не вовремя всунулся… Потом стул полетел в лицо — это, надо полагать, девачка размахалась, размеры у неё подходящие, отбор в имперскую полицию запросто бы прошла… Какая-то тень слева на периферии зрения… это, наверно, подросток в дверь шмыгнул… а потом словно бревном по затылку — и поплыли… И что получается? Что дочь тхемало вовсе и не была на грани обморока, а очень удачно и цинично прикидывалась? А когда он отвлёкся на стул, моментально выхватила что-то из шкафа, тот же у неё как раз за спиной был, и дверца приоткрыта, как специально… Почему как? Дверца была заранее приготовлена, и положили туда что-то тяжёлое тоже заранее! А иначе никак не объясняется. И ещё девица явно занималась сабельным боем — а иначе никак… Навернуть эпсара-ветерана железякой по затылку — это ещё надо суметь. Интересно, а кто её тренировал? Отец? Или приглашённый учитель — что запрещено, между прочим… Очень интересно… это что же получается? Заговор сепаратистов, вот что получается! Заговоры — они всегда начинаются именно так! Сначала безобидные тренировки по рукопашному бою, потом что-нибудь посерьёзнее, поострее, потом находят денег для покупки приличного оружия у горных умельцев — и начинают косо смотреть на действия имперской полиции!

— Отрядного врача ко мне! — разлепил губы эпсар. — Где заместитель? Обыскать поместье, девок целенькими ко мне — бегом!

Бойцы с грохотом разбежались. Боятся гнева, ишаки! Правильно боятся, конечно. Надо челюсть кому-нибудь сломать, чтоб не болтали про то, как великого эпсара забили две девочки из провинции. Ладно, это потом, когда голова перестанет болеть…

Отрядный врач с помощником наложили шов похвально быстро. Ещё, кроме местного обезболивания, влили внутрь какую-то приятно расслабляющую жидкость. Стараются, иш-шаки…

Во дворе к эпсару подбежал с докладом первый десятник — и осёкся. Командир, не утративший с годами острого зрения, глядел куда-то поверх его головы. Потом ткнул пальцем — посмотри, мол, придурок…

Сразу за деревней начинались невысокие горы, скорее даже холмы. Невысокие — но ближняя гора обрывалась к деревне крутым склоном, недоступным для лошадей. И по урезу этой горы стремительно передвигались два ярких цветных пятнышка. Десятник торопливо поднял монокуляр, настроил… Прекрасная дочь тхемало неслась к дальнему лесу, словно подхваченная ветром, только чёрные волосы развевались волной да трепетала розовая шёлковая рубашка на хрупких плечах — а за ней азартно сверкала голыми коленками здоровенная девачка, взмахивала расшитыми рукавами белоснежной рубахи, словно гигантская сказочная птица…

— Как бегут! — завистливо пробормотал десятник. — Конечно, молодые, что им! Здоровье не растрачено, не пропито…

— Десятник! — заорал заместитель. — Немедленно перехватить! Подниметесь по распадку, за лесом устроите засаду!

— Пошёл в задницу ишаку, откуда и вышел! — презрительно сказал десятник. — Тебе надо, вот и беги сам! Вон третий десяток у нас молодые, их гоняй. Иш-шак…

Заместитель молча проглотил оскорбление и побежал командовать третьим десятком. То-то же. Эпсар насмешливо проводил его взглядом. Этот в отряде не задержится. И не конкурент, потому что дурак. А вот первый десятник опасен. Хорошо, что без образования на должность эпсара претендовать не сможет. Иначе был бы серьёзным соперником.