Неудачница
Шрифт:
Вовремя вспомнила, что у меня ещё три месяца впереди. Насмотрюсь. Оценю. И, надеюсь, забуду.
Я заварила вкусный чай с добавлением травок, нарезала лимон, и теперь снимала сковороду с плиты, перекладывая фасоль в отдельное блюдо, продолжая напевать о страсти «и днём, и ночью», — когда услышала шаги шефа. Спокойно допеваю последнюю строчку, беру блюдо с фасолью и несу его на стол. Мельком бросаю взгляд на Глеба Самойловича: стоит, смотрит. С влажными после душа волосами, в простой темно синей футболке и свободных черных штанах, он выглядел именно так, как я его и представляла.
Ставлю блюдо рядом с рыбой, выпрямляюсь, внимательно смотрю на шефа. Да, на мне сейчас — его свободный свитер, заканчивающийся где-то на середине бедра и дарящий столь необходимое тепло моему подмерзшему телу. А на моих ножках красуются широкие вязанные носочки; размер был слишком велик, но, подвернув их, я смогла согреть и свои многострадальные теплолюбивые стопушки. Откуда у Глеба Самойловича в принципе взялись подобные носки — я понятия не имела. Но очень веселилась, когда вместе с Линой смотрела на своё отражение в Его гардеробной.
— Почему вы… — шеф поднимает руку, указывая на свитер, но так и не заканчивает предложение.
Изумление на его лице достойно картины маслом.
— Лина предупредила вас, что человек с моими вещами приедет только вечером, а вы были так заняты, что не отреагировали на просьбу дать мне что-нибудь из одежды, — спокойно отвечаю ему, хлопая длинными ресницами.
— Я был занят, да… — хмурясь, соглашается Глеб, не замечая, что творится с моим лицом (никакой просьбы не звучало и в помине), затем он поднимает взгляд на мои глаза, — Но что с Вашей одеждой?
— Лина увезла её в химчистку. Она ведь вам об этом сообщила, — сообщаю на голубом глазу.
Ага. Трижды сообщила. Пока мы хихикали, как старые кикиморы, решая, не использовать ли штамп номер двадцать два и не надеть ли мне его рубашку? В итоге победила практичность — меня действительно морозило (последствия похмелья), так что остановили свой выбор на свитере.
— Мне снять? — прикладываю руку к материалу, смотрю на него озадаченно, — Вы простите, я же ещё не читала условий контракта, и не знаю, что можно, а что нельзя в вашей квартире, да и как себя вести в принципе: теперь, когда вы — мой босс и на работе, и дома… — замолкаю, чуть склонив голову, жду реакции.
— Да, я дам вам ознакомиться с условиями этим же вечером, — процеживает Глеб, начиная испытывать странные проблемы с взглядом глаза в глаза… да и вообще — с лицезрением меня в принципе.
И что-то мне подсказывает, что не планировал мой шеф давать мне бумажки для ознакомления. По крайней мере сегодня — точно не планировал. Как бы ни утверждал обратное.
Однако, теперь даст. Никуда не денется.
— Присаживайтесь, Глеб Самойлович. Все готово, — киваю ему на расставленные блюда, а сама стою на месте, — не знаю только, разрешено ли мне есть с вами за одним столом… смогу уточнить только сегодня вечером. Если нет, то позвольте мне удалиться в свою новую комнату — я не ела со вчерашнего дня и от запаха еды у меня начинает кружиться голова…
— Вы можете есть со мной, — отчеканил Глеб Самойлович, прерывая мою речь, — Я внесу
Ох, сколько вы ещё в него внесёте!
Беру себе тарелку с приборами, сажусь на табурет напротив шефа, начинаю накладывать еду — по чуть-чуть. Чтобы не «объесть» своего работодателя.
— Вы можете наложить побольше, Мила Георгиевна, — не глядя на меня, негромко, но очень четко говорит шеф.
Порция в моей тарелке увеличивается ровно на пару сантиметров. Пусть помучается от совести… Начальник От Бога.
— А что вы такое… делали, когда я зашел? — через несколько минут спокойного и размеренного потребления пищи, спрашивает Глеб Самойлович.
— Пела? — вопросительно смотрю на него, удивляясь от подбора слов в его фразе, — Вам не понравилось? Или я не имею на это права по контракту? — знаю, меня заносит, но смягчаю свои слова наивным выражением лица и «искренним» желанием узнать.
– Нет, вы можете петь, когда захотите… кроме ваших рабочих часов в компании, конечно, — замявшись, исправился шеф, затем всё-таки поднял на меня глаза, — У вас это хорошо получается.
Знаю.
И даже за комплимент благодарна, но осведомлять кое-кого о своей благодарности не собираюсь.
Потому — просто киваю, возвращаясь к еде. Когда заканчиваю, встаю из-за стола, чтобы убрать пустую тарелку в раковину.
— Вы где-то учились? — его вопрос застаёт меня врасплох.
Я уже и забыла об этом разговоре. Поворачиваюсь к Глебу, смотрю на него внимательно.
— Нет. Я просто очень любила музыку с детства: смотрела диснеевские мультфильмы и зарубежные сериалы с музыкальным оформлением… запоминала, пела вместе с героями, смотря очередную серию по телевизору. На музыкальную школу или какое-либо другое обучение у моей семьи денег не было.
Что говорить? Даже та «деловая» одежда, в которой я приходила в офис, была приобретена мной со скрипом зубов — я никогда не имела лишней пары тысяч в кармане. А во время учебы жила в общаге на стипендию и подрабатывала везде, где успевала.
Потому и зацепилась за это предложение Ленки, как последняя авантюристка, — хотя отроду не страдала подобной болезнью…
— Значит, у вас идеальный слух, — со знанием дела заметил Глеб, никак не отреагировав на мою откровенность.
Может, у меня и идеальный слух, а вот у вас, Глеб Самойлович, идеальная непрошибаемость. Над чем мы и будем работать. Вместе. Все следующие три месяца.
Я отнесла грязную посуду и вернулась к столу.
— Глеб Самойлович, я хотела бы задать вам пару вопросов о нашем… совместном проживании, — присаживаюсь на табурет, перекидываю волосы через плечо.
— Что именно вас интересует? — шеф откладывает приборы в сторону и смотрит на меня. Серьёзно так смотрит. Я б даже сказала — внимает.
— Ваши предыдущие домработницы жили здесь? — в сущности, невинный вопрос; но почему-то волнуюсь, когда его задаю.
— Нет, вы будете первой, — ответил Глеб, затем поразмышлял с пару секунд и исправился, — Ты будешь первой. В стенах этого дома я буду обращаться к тебе по имени, однако, в здании компании между нами будет соблюдаться деловой этикет.