Неудачница
Шрифт:
— Артем и является вторым спиногрызом, атак же студентом медуниверситета, ну и сыном до кучи.
— Ага, — только и смогла сказать я, плюхаясь на круглую табуретку. На меня недоуменно уставилась пара серых глаз, — в смысле я хотела сказать: у тебя есть взрослый сын?
— Ну да, а что? — я задумчиво пожевала нижнюю губу.
— А лет, сколько твоему спиногрызу?
— А тебе?
— Двадцать три, — автоматически ответила я, — ой! Нахал!
— Вот и ему столько же, — хмыкнул он, запихивая в микроволновку очередной контенейнер. По кухне поползли такие соблазнительные
— Сам готовишь? — полюбопытствовала я.
— Некогда, хотя я люблю готовить, а такие щедрые угощения оставила моя домработница Мария Ивановна, так что нам с тобой несказанно повезло, — я согласно затрясла головой.
— Послушай, а твоя жена она не будет…..ммм против моего нахождения здесь? — 'не хватало мне еще одной ревнивой женщины'.
— Женя умерла при родах, — после такого ответа мне захотелось вырвать свой болтливый не к месту язык.
— Прости, — я растерянно смотрела на Вика, но его лицо не выражало абсолютно ничего.
— Не извиняйся, это было уже очень давно.
— И все же, я прошу прощения, — настойчиво с немой мольбой в глазах попросила я, он серьезно посмотрел на меня…и оттаял, подарив мне робкую, чуть отдающую горечью былого улыбку.
— Ладно, хватит грустить, на чем мы остановились, — он посмотрел на горку посуды, — ах да, ты рыбу любишь?
— Рыбу? Рыбу не люблю, но сейчас согласна на все что угодно, — ответила я, чувствуя, что еще немного и голодный обморок мне обеспечен.
Через пару минут все, что нужно было разогрето, порезано и выставлено передо мной, от такого разнообразия я блаженно закатила глаза, и накинулась на еду. Жаль только, влезло в меня совсем чуть-чуть, все же желудок уже привык к отсутствию еды в оном.
— Наелась? — с сомнением посмотрел на меня Вик.
— Ага, — я погладила себя по животу.
— А по глазам и не скажешь, — улыбнулся он.
— За раз столько не съешь, тем более после почти двух суточного голодания.
— Кофе будешь? — спросил Вик, поднимаясь из-за стола.
— Мне кофе нельзя, врач запретил, — 'черт!
— Почему? Сердце шалит? — он поставил чайник на плиту.
— А…да, да бывает, — неуверенно пролепетала я, благодаря Вика за своевременную подсказку. Почему-то мне не хотелось рассказывать про свое интересное положение, и все прочее касающееся его.
— Тогда что будешь?
— Чай зеленый, — я зевнула, после еды спать захотелось просто зверски. Сложив руки на столе, я опустила на них голову, краем глаза наблюдая, как Вик ищет что-то в шкафчиках.
— Саша, — позвал меня Вик.
— Да?
— Расскажи мне что-нибудь о себе, — попросил он.
— Кхм, не люблю я вот такие наводящие вопросы, — недовольно пробурчала я, — росла обычным ребенком в многодетной семье, я самая младшая. Училась в школе, потом поступила в художественный институт…
— Ты рисуешь?
— Нет.
— То есть?
— Как закончила, больше не рисую, — грустно ответила я.
— Почему?
— Понимаешь я всю свою сознательную и несознательную жизнь что-то рисовала, а там…в общем мой преподаватель меня невзлюбил. Четыре года показались для меня сущим
— А хорошее было?
— Конечно, и пьянки студенческие, и дружба, и мальчики, все было, но это все давно и не правда, — я прикрыла слипающиеся глаза, улыбнулась воспоминаниям и уснула.
Утро для меня наступило уже в полдень. Но вставать я не торопилась, продолжая нежиться в постели, хотя сбившийся за ночь махровый халат не способствовал приятным ощущениям. Кажется, я все-таки уснула прямо за столом.
Покрутившись еще пару минут, я села. На прикроватной тумбочке лежал сложенный вчетверо лист бумаги. Взяв его в руки, развернула.
'Доброе утро, Саша! Ты так сладко спала, что я решил тебя не будить. В связи с некоторыми проблемами на работе пришлось уехать, меня не будет до позднего вечера. Дом в твоем распоряжении, делай что хочешь. Марию Ивановну я о тебе предупредил, так что обращайся к ней по любому вопросу. Вик'.
За-ме-ча-тель-но! Просто замечательно, целый день меня никто не будет тормошить, расспрашивать, сверлить взглядом.
Вставая с постели, я скривилась от боли в ушибленном боку. Развязав халат, тупо уставилась на огромный бордовый синяк, который местами уже почернел. От увиденного нервно захихикала, но, подумав все же решила, что отделалась малой кровью. С этими мыслями и заползла под теплый душ, где проторчала добрый час, наслаждаясь тугими струйками воды. Когда мне надоело изображать из себя русалку, я выползла в комнату, и очень расстроилась отсутствием какой-либо одежды. Ладно, этот вопрос мы поднимем позже.
Я села на кровать, принявшись гипнотизировать телефон, стоящий на тумбочке.
Нет, звонить Никольскому я отнюдь не собиралась, а вот прояснить ситуацию хотелось как можно скорее. Поэтому, не задумываясь, набрала Ксюхин номер, трубка ответила задумчивыми гудками.
— Да, — севшим голосом ответила Оксана.
— Ксю, это я.
— Боже, Аля, где тебя черти носят! — завопила она.
— Успокойся все со мной в порядке, чего ты так взвилась?
— Как тут не волноваться? — возмутилась она, — когда ко мне вчера врывается Никольский, мечет громы и молнии на мою голову, весь из себя потерянный и несчастный, а я ни слухом, ни духом о твоей пропаже!!!
— Потерянный говоришь? — недоверчиво переспросила я.
— А то! Я думала валерьянкой придется мужика отпаивать, но он себя в руки взял, говорит, если объявится ему сообщить, — я тяжко вздохнула, понимая, что весь тот спектакль в кабинете у Никольского предназначался именно для меня.
— Ксю, ты сама ему не звони, не рассказывай, если сам объявится, то скажи: 'Да звонила, сказала все хорошо, где находится, не знаю', ладно?
— Так оно и есть, расскажешь, что у тебя приключилось? — я задумчиво прикрыла глаза.